Власов. Я знаю, что в единодушной Ялте гнездилась бацилла холодной
войны, а нюрнбергская Немезида оставила неназванной ту скрытую в
человеческих сердцах вину вынужденного соучастия, вину запоздалого
отказа, которая, будучи неискупленной, да и просто непонятой,
сегодня пьет кровь живых во имя мистифицируемых предков. Кто
отважится доказать, что фашизм конца века XX - всего лишь атавизм,
и что в его человекоубийственных поползновениях не скрыта тайная
тоска и отчаяние людей, склонных видеть вокруг себя анонимную
опасность, притом направленную против них лично? Но ведь в сущности
это не так уж ново. Европейскими столетиями исторические часы
отбивали сроки для всех. Укладывайтесь! Поспешайте! XX век довел до
края и исподволь взорвал эту ситуацию. На наших глазах исторические
часы не вовсе остановились, но - застряли на без пяти минут
двенадцать. Уже несколько человеческих генераций вступили в жизнь
под знаком замирающего времени. А тот непридуманный раскол Земли на
два вожделеющих ее мира превратился - в свою очередь - в дуумвират
заиндевевшего времени, который на техническом арго Лос-Аламоса и
Арзамаса-16, вашингтонского Белого дома и московского Кремля стал
именоваться гарантированным взаимным уничтожением. Сегодня со всех
амвонов и кафедр слышится отходная холодной войне. Не торопимся ли?
Я не ставлю под сомнение договоры и джентльменские обеты. Даже
кровожадным трудно переспорить ныне бюджет и экологию. Меня волнует
другое. Справится ли психика человека, приученного к ОТОДВИНУТОЙ
СМЕРТИ и к замерзшему времени, с внезапным переходом к просто
жизни, изо всех пор которой так легко вынырнуть первозданным
страстям и страхам, некогда разогнавшим людей по лону Земли,
наделив их самосохранным различием языков и разрешительным
убийством любого из чужих? Каков же выход? Завести заново
исторические часы? Или отказаться раз и навсегда от вселенских
сроков? Либо что-то иное, соединяющее человеческое вместе и не
менее, если не более человеческое врозь, способами, еще не
освоенными, еще не имеющими даже имени собственного? Одно ясно:
откладывать нельзя - если не ответ, то вопрос. Он-то стучится в
каждую дверь... В начале 1990-х мы приоткрыли щелку ему, если
позволительно называть щелкою последствия разрушений и
перестановок, которые изменили облик Восточной Европы и российской
Евразии, поставив при этом Мир перед отчасти скрытой, отчасти еще
не вполне осознанной опасностью захлопнуться в одномерности
