Филипп последовал за ней в комнату.
— Ты сказала, что любишь меня… Означает ли это, что я тебе просто нравлюсь, или ты влюблена в меня столь же страстно, как в Келвина?
Сердце Одри ликовало. Она повернулась к Филиппу, лицо ее лучилось нежностью.
— Я просто вбила себе в голову, что влюблена в Келвина. Но это лишь слабая тень по сравнению с моими чувствами к тебе.
Беспокойство исчезло из глаз Филиппа.
— А я думал, что Келвин по-прежнему тебе небезразличен…
— Ты вытеснил его из моей жизни. Сначала я не хотела признаваться себе в этом, ведь я думала, что у нас нет будущего.
Филипп подошел к Одри и привлек ее к себе.
— Я не переставал молиться о нашем будущем с того самого вечера, как Максимилиану стало плохо.
Глаза Одри округлились.
— С тех самых пор? С нашей первой ночи?
— Мне было не по себе. Едва я увидел, как за тобой закрылась дверь спальни, меня словно громом ударило, — признался Филипп. — Я понял, что влюблен в тебя и ни в коем случае не захочу с тобой расстаться. — Яркий румянец окрасил его щеки. — А утром я испытал настоящий шок, когда ты заявила, что произошла ошибка и для тебя существует только Келвин…
— О боже… Мне казалось, что именно это ты и хотел услышать. Честное слово!
От счастья у Одри начала кружиться голова. Филипп давно полюбил ее! Его слова вдруг показались ей настоящим романтическим признанием.
— Ты шутишь? — Филипп повысил голос, явно давая понять, как Одри ошиблась. — Меня и раньше имя этого парня приводило в бешенство, но в то утро я был готов стереть его с лица земли! Что бы я ни делал, он постоянно незримо присутствовал повсюду!
— Прости, что так сильно расстроила тебя. Я бы ничего подобного не сделала, знай я о твоих чувствах ко мне.
— Я тогда почувствовал себя отвергнутым, — признался Филипп.
— А ты не привык этого чувствовать, — мягко ввернула Одри. — Наверняка тебе было очень обидно.
— Тебе всегда удается вернуть меня с небес на грешную землю. — Филипп заглянул ей в глаза и улыбнулся. — Я не знал, куда себя девать, когда мы за завтраком присоединились к Максимилиану.
— Не знал, куда себя девать? — Одри с сомнением посмотрела на него.
— Насколько я мог понять, ты продолжала цепляться за Келвина и мне больше не представится возможности что-то изменить! — угрюмо заявил Филипп. — Поэтому, когда Максимилиан поделился новостью, что намерен устроить нашу свадьбу, я ухватился за это, как утопающий за соломинку. Я рассчитывал, что с той минуты, как надену тебе на палец кольцо, смогу объявить войну всем твоим нежным чувствам к Келвину…
