— Невзгоды закаляют, — без тени сочувствия сказал Филипп, выпрямляясь. Затем он подтолкнул Одри к двери. — Во всяком случае, теперь, пока ты будешь во Франции, тебе не придется переживать, что Келвин остался в Лондоне.
— Наверное, вы правы… да и для него это прекрасная возможность. — Улыбка заиграла на губах Одри. — Должно быть, начальство Келвина очень высокого мнения о нем, раз предоставило ему такой шанс.
Когда они уже сидели в лимузине, Филипп сказал:
— У тебя на одном веке голубые тени, а на другом — зеленые.
Одри молча достала из сумки бумажный носовой платок и, не глядя в зеркало, стерла с век тени. Затем демонстративно вытащила из сумки книгу в бумажной обложке и начала читать. Еще накануне вечером ей пришло в голову, что это станет лучшим решением проблемы общения с Филиппом. Если она уткнется в книгу, он поймет, что ему вовсе незачем с ней разговаривать, да и сама она не ляпнет какую-нибудь глупость.
Полтора часа спустя Одри, не скрывая волнения, торопливо поднялась по трапу его частного самолета.
— Я еще ни разу в жизни не летала самолетом, — поспешила она сообщить стюарду. — Да и за границей тоже никогда не была!
— Садись и веди себя, как взрослая, — прорычал у нее над ухом Филипп.
Покраснев, Одри опустилась в ближайшее кресло.
— Нет, ты сядешь рядом со мной. — У Филиппа был вид человека, измученного пытками. Кажется, он с величайшим трудом сдерживался, чтобы не вспылить.
Одри терялась в догадках, что она сделала не так. Она ни разу не заговорила с ним и полагала, что ему доставит удовольствие забыть о ее присутствии. И вот вместо того чтобы выразить признательность, Филипп с каждой минутой все сильнее раздражался.
Когда самолет начал разбег по взлетной полосе, Одри стало немного не по себе. В попытке как-то отвлечься она повернулась к Филиппу, сидящему справа от нее с раскрытой папкой в руках.
— Чем я вас так разозлила?
— Ты всем набиваешься в друзья. У тебя нет чувства собственного достоинства, ты просто не можешь держать язык за зубами. Ты рассказала моему дворецкому о Келвине…
— Ну и что? Он же рассказал мне, как расстроилась свадьба его дочери.
— В том то и дело! Он — мой служащий. Я даже не знал, что у Селдена есть дочь! — проорал Филипп, стараясь перекричать шум двигателей.
Одри побелела как полотно и вцепилась в подлокотники кресла.
— О боже, меня тошнит… я боюсь… это ужасно… я никуда не хочу лететь! — запричитала она и, расстегнув ремень безопасности, попыталась встать.
