Два дня спустя Одри с восторгом рассматривала свою новую прическу. В руках опытного парикмахера ее грива действительно стала прической: изящно уложенные волосы с элегантной небрежностью струились по плечам. Избавленное от почти закрывавших его буйных кудрей, лицо Одри приобрело совершенно иное выражение.
В другой части салона ее поджидал стилист. Одри давно отказалась от косметики, ибо ей никогда не удавалось правильно подобрать цветовую гамму. Но опытный стилист, быстро подобравший нужные оттенки, несколькими легкими штрихами так изменил ее внешность, что Одри не могла не восхититься.
Она наконец вышла в зал, где посетительницы салона ожидали своей очереди, и изумилась, увидев Филиппа, который время от времени посматривал на часы и, казалось, не обращал никакого внимания на многочисленные восторженные взгляды окружающих его представительниц прекрасного пола.
Одри замедлила шаг. Взгляни на меня! — захотелось ей вдруг закричать. Посмотри, как я изменилась! На мгновение она опешила от неожиданного желания произвести на Филиппа впечатление, но вскоре ей удалось найти своему порыву объяснение. Ведь именно Филипп настоял на посещении салона, так разве ему не интересно увидеть результат, а ей этим результатом похвастаться?
Когда она оказалась почти рядом с ним, Филипп наконец поднял глаза. Он замер и начал разглядывать Одри, хотя взгляд его при этом ни чего не выражал. Следя за его реакцией, девушка затаила дыхание.
— Намного лучше, — коротко бросил Филипп и, удостоив ее еще одного недолгого взгляда, направился к выходу.
Одри поспешила за ним.
— Ведь правда, да?
— Что?
— Мне так лучше. Поверить не могу, что выгляжу столь элегантной, — щебетала приободрившаяся Одри, когда они оказались на оживленной улице.
— Не ты, а только твоя голова. Твой гардероб по-прежнему в весьма плачевном состоянии, — остудил возникший было у нее пыл Филипп и посторонился, чтобы пропустить Одри в лимузин.
— Нет, сначала вы, — по привычке все еще считая его своим боссом, запротестовала она.
— Одри, пошевеливайся! — рявкнул Филипп. Она поспешно забралась на заднее сиденье, задев лежавшую на нем папку.
Находившиеся в папке документы рассыпались, и Одри, охнув, наклонилась и неуклюже стала их собирать.
— Я не ожидала, что вы приедете в салон, — призналась она, искоса поглядывая на документы и понимая, что у нее нет никакой надежды сложить их в надлежащем порядке, ибо написаны они на иностранном языке.
— Я тоже не собирался этого делать, — словно оправдываясь перед самим собой, признался Филипп, все его внимание сейчас поглощала стопка перепутанных листов, лежащих на сиденье между ними. — В самом разгаре заседания совета директоров мне вдруг пришлю в голову, что тебя нельзя отпускать одну. Ты вполне могла такое с собой сотворить, что потом тебя вряд ли можно было бы узнать…
