Придя ко мне в третий раз, он оказал:
— Я думаю, что на этот раз мы поладим. Можете ли вы назначить мне испытание на сегодня?
— Я очень занят сегодня, — ответил я.
Но он так упрашивал, меня, что я наконец уступил,
— Ладно, я пропущу вас сегодня днем. Приходите в три часа.
— Благодарю вас, благодарю вас, — сказал он и протянул мне руку.
Я пожал ему руку и почувствовал что-то у себя в ладони. Разжав ладонь, я обнаружил в ней бумажку. Я развернул ее и увидел, что это десять долларов.
Изумленный и озадаченный, я несколько секунд неподвижно глядел на нее. Затем мне стало ясно значение этой бумажки. Он думал, что я умышленно затягиваю дело, и рассчитывал подкупить меня. Бешеный гнев охватил меня. Он жег меня и огнем пробегал по жилам. Я дрожал от ярости. Когда я взглянул на этого человека, все пылало перед моими глазами.
Я метнул в него десятидолларовой бумажкой, словно дротиком, и закричал:
— Убирайтесь! Убирайтесь и не смейте больше приходить ко мне.
Случалось ли вам бросать в кого-нибудь клочком бумаги?
Поколыхавшись в воздухе, бумажка упала на полпути между нами. Я бросился к ней и толкал ее ногой до тех пор, пока не вышвырнул за дверь. Я вышвырнул и его.
Потом, усевшись снова за стол, я стал думать, что заставило меня так взбеситься. Не честность. Нет! У меня не было времени подумать о честности. Мне думалось: уж не оттого ли, что он оценил меня в десять долларов? Мне думалось: а как бы я поступил, если бы он предложил мне десять тысяч долларов?
Я начинал понимать, что такое взятка…
— Этот ученик опасен. Безумие снова лететь с ним, — говорил я своему другу Бруксу Вильсону.
— Ничего подобного, — ответил Брукс, — он не опасен. Он просто с придурью.
— Потому-то он и опасен, — возразил я, — ты сам говоришь, что он с испуга сегодня так зажал ручку управления, что вы потеряли тысячу футов, прежде чем тебе удалось отнять у него ручку. В следующий раз у тебя может не оказаться этой тысячи футов.
— В следующий раз мне не понадобится тысяча футов, — спорил Брукс. — Сегодня я силой отнял у него управление, но если он еще раз так уцепится за ручку, я просто стукну его огнетушителем по голове и вышвырну вон.
— При достаточной высоте ты с ним справишься, — заметил я, — ну, а если он зажмет управление, когда самолет будет лететь низко, у тебя просто не хватит времени выбросить его.
Мы оба были еще совсем молодыми военными инструкторами, и Брукс стоял на своем с мальчишеской самоуверенностью. Он только проворчал в ответ:
