Чай | страница 2



сейчас здесь не очень с едой…
Я все вымою сам! — а она ему: — Ну, как знаешь… —
Но холодные пальцы уже встретятся в раковине
под бегущей горячей водой.
— Жуйте! — придвинет тарелки.
— А можно я кашу не буду? —
И она отвернет капризный веснушчатый нос.
Нос и ресницы… Где он нашел это чудо?
На Красной площади или в смешной стране Оз?
Гости уже удалились в соседнюю дверь на ночевье.
А он — не заснув в эту ночь и на пару минут —
будет думать о том, как сейчас там займутся любовью,
а потом, чтоб его не будить, тихо-тихо под утро уйдут…

1996

«Мы не поймем друг друга никогда…»

Мы не поймем друг друга никогда.
Мы будем жить, как два китайских мудреца.
Один другому говорит:
— Смотри!
Как радуются рыбки, как резвятся!
На что второй в ответ:
— Скажи, в чем радость рыб?

1997

«Были у меня разные друзья и подруги…»

Были у меня разные друзья и подруги,
они думали,
что я — главная встреча в их жизни,
но десять тысяч однажд,
просыпаясь, я знала внезапно:
это — всё…
и они становились чужими:
эта — всё… этот — всё… эти —
чужаки… И надо скорей уезжать.

1998

Склиф

Занесло под крыло исполинской плиты,
поставленной на попа́,
институт скорой помощи, Склиф, стиль советский
экспрессионизм —
архитектор района отметился,
выдал медвежье па,
отдавив Аргунову с Назаровым ноги
до самых яиц.
В воздухе носятся души, орут, верещат,
сквозь пальцы струятся.
Сначала я думала, пыль, — но нет, оказалось,
не пыль.
Теософ Склифософ варит варево реинкарнаций:
кому руку подаст, кому — венчик, кому — костыль.
Варит-варит, мешает, попробует, отхлебнет…
Воздух густ, населен, как улица
в праздничный день.
А не страшно вот этим дышать?
Отчаянный коловорот
не тревожит? Да нет: отмахнешься —
и схлынет виденье.

2006

Девочка с курицей

Девочка с курицей ходит гулять после двух.
Курица трепана, мучена — в чем только дух?
Девочка с курицей в нашем подъезде живет.
Рыжая девочка, волосы цветом как йод.
Стоит ей только в дверях показаться, и тут
дети бросают свои самокаты и скейты, бегут:
— Дай посмотреть, подержать, поводить где трава!
Нитка за ножку привязана, тянется метра на два.
Медленно дом свою тень на лопатки кладет.
Рыжая девочка томно беседу ведет.
Слов не услышать, но ясно, все ясно и так:
в нашем дворе появился разменный пятак.
Девочка, кто же тебе эту птицу живую принес?
Бабушка? Мама? Сестра? Даррелл? Брем? Дед Мороз?
Помню ее немигающий ягодный глаз.
Ходит, словно в рапиде, — битая, видно, не раз.
Ни червяков не клюет, ни прочую мошкару.
Думает: сдохну, к чертям, я в такую жару.