Одно плохо — злодеи-похитители во главе с жирным Дораном сняли с меня только колет, оставив сапоги, штаны и нижнюю рубаху.
Это очень неудобно. Обычно, оборотень перед превращением в волка полностью раздевается, чтобы не запутаться в одежде — верхнее облачение человека, как известно, превращаться в волчью шкуру никак не может. Придется повозиться…
Я упоминал, что умею менять ипостаси очень быстро. Дело в том, что среди ближней и дальней родни моего обширного семейства, среди предков, почти не было людей. А оборотни, в чьих жилах течет больше четверти человеческой крови мучаются с превращением долго, до трех квадрансов. Если предков-людей больше половины — способности Карающей Длани теряются навсегда и детям уже не передаются. Поэтому главный закон нашего народа требует заключать браки только между сородичами: нашей расе необходимо сохранить данное богами наследие.
…Лапы выскользнули из металлических колец мгновенно и безболезненно, будто маслом намазанные. Я шлепнулся набок, с трудом поднялся на все четыре ноги, и начал раздирать клыками тесную льняную рубаху. Получилось. Освободиться от штанов оказалось еще проще — сами сползли, за полной невозможностью держаться на волчьем туловище. Встряхнулся, будто после купания. Огляделся. Принюхался. Теперь можно полагаться на недоступные человеку обострившиеся чувства.
Пахнет в подвале нехорошо. Крысами, кровью (человеческой, между прочим), подгоревшей едой, но не трактирной, а приготовленной где-то здесь. Очень хотелось бы узнать где именно "здесь". На подвалы "Черного быка" не похоже. Надо думать, меня перетащили в одно из близлежащих зданий.
Отправлюсь на разведку. Так или иначе в нынешнем виде у меня гораздо больше преимуществ. И не узнают, и не поймут, откуда в доме появилась очень похожая на молодого волка серая зубастая собака. В лучшем случае выгонят, в худшем — придется пустить в ход клыки. Насколько я знаю, даже лучшие бойцы человеческой породы слабо представляют, как справиться с нападающим животным.
Приоткрытая дверь. За ней мрачный коридор, но теперь я прекрасно вижу в темноте. Сквозняком тянет слева, значит там выход. Направление выбрано.
Понятно, что я нахожусь в подвале очень старого здания. Такие постройки пахнут особенной, кисловатой затхлостью — помесь запаха плесени, пыли, сырости и подгнивших пергаментов. По сторонам коридора еще несколько дверей, все плотно закрыты, видны ржавые замки. Лестница наверх.
Ступая тише самой боязливой мышки я поднялся, обнаружив вход в дом. Толкнул лапой дверь. Пустая комната-зала, из нее три выхода. От самого дальнего пахнет уличной пылью и ароматом распускающихся весенних цветов. От ближнего — вином и человеком. Из щели между дверью и косяком льется желтоватый свет. Голоса. Люди разговаривают.
