— Почему же вы не пробьете в скале еще один выход? — изумился Люций.
— Этого нет в предначертании, — сурово ответил Служитель. — Есть одни врата для входа, врата же для выхода будут отперты в назначенный час. К тому же слишком велика вероятность, что нас обнаружат, — добавил он, понизив голос- А мы еще не столь могущественны, чтобы противостоять бесчисленным варварским и демонским воинствам внешнего мира, пусть оружие наше чудесно, а богатства велики.
— Что же ждет того, кто самовольно дерзнет покинуть вашу обитель или отречется от Илу? — задал Люций нелегкий вопрос, страшась вызвать у Служителя неприязнь проявлением столь нескрываемого интереса ко входам и выходам.
Но тот был настолько уверен в невозможности побега, что ответил совершенно спокойно.
— Был лишь один случай отречения и две попытки побега, — благодушно улыбнулся он. — Для всех отступников они закончились плачевно.
— Но почему же за эти годы вас стало настолько больше? — поспешил оставить неприятную тему Люций. — Или столь многочисленны были приходившие к вам и среди них были женщины?
— О, нет, далеко не столь многочисленны, — поспешил разуверить его собеседник. — Существует история о семистах семидесяти семи прекрасных девственницах, доставленных сюда по предначертанию. Они стали женами тем, кто явился сюда первыми.
— Как это — доставленных? — не понял офицер.
— Во исполнение предначертания, — служитель Илу Всеединого был явно воодушевлен стремлением вновь прибывшего изучить и постичь предание, — во внешний мир был послан дракон. Только ему и еще некоторым разумным созданиям дозволено покидать пределы обители. В разных странах, ближних и отдаленных, побывал он и всюду стал богом для тех, кого покорил своей силой и волей. И везде назначил приносить себе жертву — юную прекрасную девственницу знатного рода. Девственниц священный змей, конечно, не убивал, а приносил в обитель, и здесь они становились женами избранных. Если, конечно, не погибали по дороге от страха, — пояснил жрец. — И длилось так, пока не стало девственниц семьсот семьдесят семь.
— Сколько же было пришедших первыми? — поинтересовался аквилонец.
— Двести, — последовал ответ.
— А каково число мужей и жен ныне? — осведомился Люций.
— Мужчин среди нас едва ли больше двух с половиной тысяч.
Аквилонец едва удержался, чтобы многозначительно не присвистнуть.
— Есть ли женщины среди служителей? — задал Люций последний вопрос. Картина подземной жизни стала для него вполне ясной.
