— Моя госпожа! — потрясенно воскликнула Аямэ. Одна лишь мысль о том, что Хиронобу наследует не его сын, а кто-то другой, уже была изменнической. Подозрения в подобных мыслях хватало, чтобы привести к смерти вассалов многих кланов. И вот об этом говорит жена князя.
— Мою дочь зовут Сен. Своему сыну ты дашь… — Сидзукэ остановилась. Нет, пускай Аямэ решает сама — хотя в завершенности времени она уже решила, что назовет сына Дандзуро. Но те, чье прошлое отделено от будущего, не умеют видеть подобным образом. И назвать имя сейчас — означает украсть у Аямэ еще не наступившую радость. — …дашь благородное имя, которое он заслуживает. От имени князя Хиронобу я принимаю его в наш клан. С момента рождения твой сын будет Окумити.
— Госпожа Сидзукэ, если вы говорите правду и если вы действительно видите то, что грядет, используйте же свое прозрение, чтобы спастись! Это же грех — понапрасну отказываться от жизни!
— Подойди к окну и посмотри на восток, — приказала Сидзукэ.
После едва различимого мига колебаний Аямэ повиновалась.
— Что ты видишь?
— Волны, разбивающиеся об берег, моя госпожа.
— Успокой их, — велела Сидзукэ.
— Простите, госпожа?
— Останови волны, Аямэ. Успокой океан.
— Я не могу.
— Подойди к западному окну. Посмотри как можно дальше. Что ты там видишь?
— Ясное ночное небо, — перечислила Аямэ, — яркую луну и вдали — гору Тоса.
— Принеси мне гору Тоса.
Аямэ уставилась на Сидзукэ. Неужто страх и печаль свели ее с ума? От беспокойства на лбу придворной дамы пролегла морщина.
— Моя госпожа, даже величайший колдун не сможет сдвинуть с места гору.
— Ты видишь волны, но не можешь остановить их. Ты видишь гору Тоса, но не можешь сдвинуть ее с места. Я вижу то, что грядет, но не могу ни отвратить это, ни изменить хотя бы в малом. — Сидзукэ улыбнулась. — Ты переживешь эту ночь, и я тоже. Ты переживешь это утро, а я — нет. Я говорю об этом так же, как говорила бы о волнах, разбивающихся о скалы, и о горе Тоса в лунном сиянии. Это описание мира, а не нечто такое, что следует сделать.
— Знать — и быть не в силах что-либо сделать. Что проку в подобном даре?
Ты никогда не узнаешь об этом, — подумала Сидзукэ, — и не узнает Дандзуро. Но Сен будет знать. Она почувствовала, как дочь пошевелилась под ладонью.
— Свитки разместили, как я просила? — спросила Сидзукэ.
— Да, моя госпожа, все, как вы приказали. Никаких следов не осталось, никто ничего не видел.
— Похоже, Аямэ, тебя мучают сомнения.
— Я старалась, чтобы меня никто не увидел, — отозвалась Аямэ, — но поскольку это далеко за нашими стенами, враги могут обнаружить его, даже если отступят, не напав на замок.
