— На этот раз их больше, — сказал Гэнгё, — намного больше.
— Ну и что? Давайте ударим немедленно. Разве варвары смогут выстоять перед атакой самураев?
Гэнгё жестом предложил Масамунэ следовать за ним. Он провел его к земляному валу, с которого открывался вид на прибрежную равнину.
— Взгляните сами.
Бухта Хаката была заполнена кораблями; их было сотни, и новые сотни шли от горизонта. Те монголы, что уже высадились, устроили военные лагеря, тоже обнесенные земляными валами. На взгляд Масамунэ, тут было около двенадцати тысяч монголов. Тех, которых он видел. Но их лагеря тянулись вдоль берега, насколько хватает глаз, и уходили в западные холмы. Если же с кораблей сошли все войска, то, значит, в Японии уже находится около пятидесяти тысяч монголов, и новые тысячи плывут сюда.
— Лошади, — сказал Гэнгё. — Видите? У них тоже есть лошади. Много лошадей. Должно быть, все, что мы слыхали о них — как они завоевали Китай и Корею, и неведомые империи на далеком западе — все это правда. Мы несколько раз схватывались с ними. Их умение биться верхом превосходит всякое воображение. Я не помню, чтобы они прежде так дрались. — Несомненно, воспоминания Гэнгё тоже претерпели некоторые изменения. — Наши храбрые моряки из княжеств Чосу и Сацума проникают по ночам на вражеские корабли и убивают монголов во множестве. Но на место каждого убитого приходит десять новых.
— А что они сгружают сейчас?
— Эти трубки и цилиндры? — Вид у Гэнгё был чрезвычайно встревоженный. — Не знаю. Но они направляют их в нашу сторону.
— А когда должна прибыть армия сёгуна? — спросил Масамунэ.
— Завтра. Или послезавтра. Монголы, возможно, атакуют нас в полдень.
Несколько минут Масамунэ и Гэнгё в молчании наблюдали за монголами. В конце концов Масамунэ сказал своему заместителю:
— Отведи лошадей в безопасное место. Приведи сюда наших воинов пешими, с луками.
Он повернулся к Гэнгё.
— Они должны пересечь широкую открытую полосу, чтобы добраться до нас. Мы сразим их ливнем стрел еще на полдороге.
— Ты! — монгол — командир тумена ткнул пальцем в Эрогута. — Выводи свой отряд. Пойдешь в первых рядах.
— Монгольские псы! — сказал Эрогут брату. — Они посылают нас на смерть. А потом поскачут по нашим трупам к победе. Трусы!
— Мы не умрем, — сказал брат. — Вспомни, что говорила мать. Наша кровь переживет жирного Хубилая. Когда монголы исчезнут, нюргенские орды воспрянут снова.
Эрогут ничего на это не ответил. Его младший брат трогательно верил в слова матери. Подобно прочим их выжившим соплеменникам-нюргенам, он считал ее чародейкой, происходящей от легендарной Танголун, которая якобы повелела великому Атилле идти за солнцем, в земли, предназначенные гуннам самой судьбой. Те же самые легенды называли нюргенов родичами гуннов, извечных врагов монголов. Все это чушь и детские сказочки. Эрогут не верил, что Танголун или даже Атилла и вправду были настолько велики, как о них рассказывают. Что же касается возрождения нюргенских орд — и как же они, интересно, воспрянут, если их едва наберется не то, что на племя — хотя бы на клан, — а орда должна состоять не менее чем из сотни племен? Нет, он с братом и их родичи, последние на свете воины-нюргены, умрут здесь, в этом треклятом месте, именуемым Японией. Они проиграли, а ненавистные монголы победили. Но они умрут не в одиночку.
