Вэл не ответил, сосредоточившись на виражах, уходя в запутанный лабиринт и только время от времени резко вскидывая глаза на зеркала заднего вида. Неожиданно Эстер ясно поняла, что дипломатов учили не только тонким переговорам на приемах, настолько отточенными были его движения.
— А я не заставляю тебя мне все рассказывать, — Вэл выкрутил руль до предела, развернувшись, и вдруг погасил фары. Они застыли между домами, прижавшись к углу, слившись с темнотой, и Эстер, подняв засыпанные песком веки, почти равнодушно проследила пронесшуюся мимо гирлянду машин, старательно делающих вид, что водители несутся куда-то по собственным важным делам в середине ночи.
— Я расскажу. Поспать бы хоть пару часов… Тебе я все расскажу. Но ты ведь тоже не поверишь.
— Все, что скажешь мне ты, Стелла… — начал Вэл, но в этот момент раздался мелодичный звон — из хэнди-передатчика в его руке, лежащей на руле машины.
Он дернул углом рта, но не задерживаясь поднес руку к губам, ребром вывернутой ладони вверх.
— Здравствуй, птичка. Я уже освободился.
— Я рада за тебя, — раздался искаженный волнами передатчиков, но в общем узнаваемый голос. — Надеюсь, завтра ты сможешь быть в Филадельфии? Президент южной энергетической коалиции хочет с тобой встретиться.
— Конечно, Гэл.
"Вэл и Гэл" — называли их, слегка издеваясь и завидуя, в дипломатических кругах. Его жена со стажем в двадцать лет, вечно носящая свитера, вышитые перьями, авторитет в его мире, помогающая Вэлу во всем. Быстро пережившая свою ревность к Эстер и именно поэтому вызывающая у той смутную тоску и неуверенность.
Эстер обняла себя за локти, наклонившись вперед на сиденье. Ощущение одиночества обрушилось на нее моментально, словно дождевой душ. Долгое время они молчали в полной темноте, потому что Эстер упорно стиснула губы, не желая продолжать разговор, а Вэл не решался ее подталкивать.
— Странно, что он отпустил тебя, — сказал Вэл наконец, не выдержав напряженной тишины.
— Это может удивлять обычного человека, — надменно проговорила Эстер в пространство. — Имеющие Право неприкосновенны так же, как и Бессмертные всех кругов.
— Я не про Фейзеля. Я про твоего нового знакомого. Который рисует на экранах компьютеров таинственные знаки и, судя по всему, умеет проходить сквозь стены.
— А если я ему понравилась? — подбочениться, полулежа на сиденье, у Эстер не получилось, поэтому она ограничилась тем, что задрала подбородок. — Вы не допускаете такой мысли, господин Гарайский?
