Я все одно не поеду с тобой!
Эстер перешагнула порог небольшого зала, где, похоже, те самые пятеро из совета директоров, отделенные от смертного мира толстенными стенами, имели обыкновение обсуждать доступные только им великие вопросы. Теперь этот порядок был необратимо нарушен, поскольку на массивной столешнице стояла пара недопитых бутылок и вскрытая пачка какого-то печенья, в пепельнице была брошена кощунственно дешевая сигарета, а тот самый непостижимый тип, перевернувший всю ее жизнь в это утро, сидел на столе, болтая ногами. На нем были джинсы и красный свитер — вполне обычная и очень удобная одежда, но в золотохранилище Великого Бессмертного она выглядела как крик.
Завидев Эстер, он одобрительно махнул ей бутылкой, что можно было расценивать и как приветствие, и как приглашение войти.
— Склонится пред властью твоей белый свет —
Поедешь со мною ты или нет?
— Назови меня королевой морской —
Я все одно не поеду с тобой!
— Великий Бессмертный Фейзель, Вечный Президент Мультинационального банка,
— хмуро произнесла Эстер, остановившись на пороге, — настойчиво просил меня узнать, кто вы такой и откуда взялись.
— Кто я? — тип хмыкнул, подвигав кожей на лбу. Видно было, что для него это обычная гримаса, поскольку лоб прорезали несколько глубоких морщин. — Вот, оказывается, непростая задача. Пожалуй, я даже не возьмусь тебе сказать… откуда я взялся? Еще сложнее объяснить… Мне просто раньше на такие вопросы ни разу отвечать не приходилось, видишь ли.
— А когда мы успели выпить на брудершафт? И что именно? Ваш любимый напиток, — Эстер, презрительно выпятив губу, кивнула на стол с бутылками пива, — я никогда не пью.
— Хотя любишь. Но боишься потолстеть, хотя непонятно почему. На самом деле я к тебе обращаюсь на "ты". потому что не чувствую разницы. А если хочешь выпить — легко. Виски я тоже уважаю.
Второй раз за день у Эстер возникло острое желание придержать ладонью нижнюю челюсть, чтобы не стоять с открытым ртом, пока приходишь в себя. Сидевшего на столе ее задумчивость нимало не смутила — воспользовавшись паузой в разговоре, он снова бодро затянул:
— Продлится твой век миллионы лет —
Поедешь со мною ты или нет?
— Пускай не узнаю я смертный покой —
Тем более я не поеду с тобой!
— Нравится песенка? — спросил собеседник Эстер, хотя по ее скривившемуся лицу было прекрасно видно отношение к происходящему. Правда, неизвестно, что вызывало больше зубной боли — текст или исполнение.
— Я не припомню такой северной баллады среди всех мне известных, — произнесла Эстер, едва двигая губами.
