— Но это мое дело! Мое! Я — Имеющая Право! Ты, между прочим, сам меня им наделил в свое время! Я могу делать, что захочу и не отдавать отчета смертным!
— Ошибаешься, Стелла, — он говорил, отвернувшись к зеркалу, но темные глаза неотрывно и грустно смотрели в лицо Эстер, отражавшейся за его спиной. И может быть от того. что он обращался к ее зеркальному двойнику, он не обижался и говорил серьезно. — Причинять себе вред ты не имеешь ни малейшего права. По крайней мере, пока я жив и могу помешать этому.
Она опять длинно вдохнула, уронила наконец ненужную бутылку и с силой прижала к груди обе ладони. потому что воздух проталкивался с трудом.
— Но сейчас мне ничто не угрожает, господин посланник, не так ли? Я вижу, вы в состоянии двигаться, почему бы вам не начать переставлять ноги в сторону выхода?
Вэл в самом деле некоторое время ходил по комнате, поднимая опрокинутые стулья, ставя на место лампу, которую они скинули в процессе борьбы, поправляя ковер, и при этом упорно не поворачиваясь к Эстер. Поэтому она могла только догадываться о том, какое у него сделалось выражение лица в ответ на ее последнюю тираду.
— Я должен тебе сказать одну вещь, Стелла, — проговорил он наконец, не отрываясь от увлеченного занятия уборкой. — Когда-то меня это даже пугало, потом какое-то время злило. Или, по крайней мере безумно раздражало, что я не могу совладать с собой. Но теперь я это воспринимаю как данность. Как тот факт, что весной на деревьях появляются зеленые листья. Именно зеленые, причем именно весной. Когда ты далеко от меня, я еще могу как-то сопротивляться. Хотя, если хочешь, я когда-нибудь покажу тебе выписку с моей кредитной карты — сколько билетов я заказал, собираясь прилететь в тот город, где ты оказывалась, и сколько поездок отменил в последний момент. Но когда ты рядом, как сейчас, я даже бороться не буду, потому что заведомо проиграю.
За время восстановления относительного порядка он сделал круг по комнате и теперь стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу и глядя вниз, где неизмеримо далеко, словно в каком-то игрушечном мире, медленно двигались и мигали огни нескончаемого потока машин вокруг башни "Ройал Сапфира".
— Я могу думать только об одном, но в бесконечно разных вариациях. Ты всегда говорила, что у меня хорошее воображение, и это правда. Но понимаешь, это не только… хотя сейчас у меня желание доходит до боли… но главное, что по земле все это время ходит всего лишь часть меня самого. Думает наполовину, радуется наполовину, грустит тоже как-то неглубоко. И только когда я с тобой…когда я… Стелла, если ты этого сама не хочешь, уходи отсюда немедленно, я тебя умоляю!
