— Этого стоило ожидать, Отче. — отозвался один из шагающих сзади монахов. — Чем ближе час, тем активнее становятся порождения Бездны.
— Понимаю. — не оборачиваясь ответил Святейший. — Что с подготовкой мобилизации?
— В Силайе, Валасии, Нистии, Оласе, Рульсарке и Хаутфальке все готово. Мы передали ваши особые грамоты напрямую, и, кажется, они готовы начать подготовку немедленно, но… Еще один поворот в боковое ответвление коридора. Потолки здесь значительно ниже, гобелены на стенах сменились старинными фресками, окон и вовсе нет, а единственным источником света остаются ярко пылающие настенные лампы, распространяющие приятный аромат благовоний, защищающий от порождений Бездны. Небольшая делегация, ведомая Святейшим Отцом и старшим инквизитором, добралась до внутренней части храмового комплекса.
— Чего они хотят? — сухо спросил Святейший.
— В основном уменьшения отчислений из казны в пользу церкви, уменьшения церковных земель и усиления благословений. Есть, правда, несколько не совсем обычных условий… — едва заметно поморщившись, заметил Адриан. — Король Оласа просит, чтобы вы сняли анафему с его сына-многоженца, король Нистии хочет оправдания нескольких членов побочной ветви своего рода, которые были сожжены по подозрению в колдовстве…
— Соглашайся. — прервав инквизитора, промолвил Святейший. — Пусть начинают приготовления как можно скорее, уже к середине следующего месяца их войска должны быть готовы вступить в бой в составе святого воинства. Ты понял меня, сын мой? Мысленно содрогнувшись от одной мысли о том, что кого-то, сожженного инквизицией придется оправдать, Адриан неохотно кивнул. Он не до конца понимал позицию Святейшего в этом вопросе, но до поры до времени это не особенно интересовало старшего инквизитора. Его интересовала война, и только война. Со всем остальным можно будет разобраться потом.
— Хорошо. — кивнул Святейший, бросив на инквизитора взгляд голубых глаз. На мгновение задумавшись, он продолжил: — И еще одно, сын мой. Для тебя будет особое поручение, к выполнению которого нужно приступить сразу после начала святой войны.
— Я слушаю, Отче. — спокойно ответил Адриан.
— Тебе это может не понравиться, ты можешь не понимать смысла этого задания, но обещай мне, что будешь выполнять его со всем усердием и не задавая вопросов.
— Клянусь перед ликом Всевышнего, что так оно и будет, Отче. Резко остановившись, Святейший повернулся к инквизитору и посмотрел ему прямо в глаза. Его суровое, покрытое морщинами лицо будто окаменело и, промедлив секунду, Иоран заговорил, взвешивая каждое слово:
