Было уже темно, когда Джаклин вышла из больницы и медленно побрела по дороге домой, в свою квартиру. Уже месяц она здесь работала, успела привыкнуть, но сегодня выдался трудный и долгий день, вконец измотавший ее.
Переезд сюда был пыткой – бросить дядин дом, бросить всех друзей, но теперь она уже устроилась, как хотела. Девушка вздохнула, и ее пальцы нащупали под воротником белой блузки золотую цепочку. Она сжала маленького Кошачьего бога в ладони и держала его несколько секунд. Он утешал ее, напоминал о снежных горах, о парящем кондоре, о жарком солнце и холодных вечерах вокруг костра под неземную музыку Анд, уносящуюся к звездному небу.
Он напоминал ей о Крисе. Она опустила божка на обычное место – между грудей. Хотя нет, об этом человеке Джеки помнила всегда. Звук его низкого голоса преследовал ее днем, прикосновения сильных рук – ночью.
Удрать от него оказалось нетрудно. Утром после того ужасного вечера она сошла вниз, готовая к схватке, но Криса не было. Дела потребовали его присутствия на одной из шахт. Отец уехал вместе с ним, и мать Криса сказала, что мужчины должны вернуться после полудня. Тогда Джеки объявила о своем намерении немедленно уехать, но Барбара Рибейро заупрямилась.
– Вы ведь любите моего сына, Джеки, не правда ли? – твердо спросила она. Отпираться не имело смысла.
– Да. Я люблю Криса, но все равно уезжаю. Я попала в непонятное и тяжелое положение, находясь в чужой стране. Мне надо ехать домой.
– Если он любит вас, то последует за вами, – предупредила Барбара, пристально глядя на нее, но Джеки, слегка улыбнувшись, покачала головой:
– Не последует…
– Когда-то я тоже так думала, – вздохнула Барбара. – Я тоже вернулась в Англию, но Франсиско добрался до меня, и вот я здесь…
– Вы не жалеете об этом? – осмелилась спросить девушка, и мать Криса счастливо улыбнулась.
– Ни одной минуты. Он надменный, властный и раздражительный, но я люблю его и он любит меня. Я никогда бы не была счастлива без него.
Так Джеки и уехала – отчасти с помощью Барбары. Она прилетела домой, заняла свое место в больнице, и никому не рассказала ни о Крисе, ни о боли в сердце. А он не приехал. Впрочем, она и не ждала. Ведь он знал, что она собирается стать врачом.
Джаклин печально улыбнулась. Теперь ей уже полагалось обращение «доктор Беллоу», но это больше ее не вдохновляло. Отчасти потому, что она в значительной степени утратила жажду успеха, отчасти потому, что сильно изменилась – и душой и телом. Ей было трудно сосредоточиться, трудно выдерживать долгие часы учебы и работы. Только чувство долга держало ее здесь. Ей же самой хотелось быть с Крисом.
