— Боже! — простонала Клейто, — ходили, конечно, слухи, но не настолько же!
— Это казна Марса! — Задыхаясь, прокричал Аристокл, и Клейто оглянулась в его сторону.
Он держал в руках слиток, на ребре которого чётко вырисовывался старинный герб Марса.
— Как? — Клейто внимательно присмотрелась к другим слиткам.
— Значит, не такими уж благородными были Эриконды, если скрыли казну Марса.
— Я бы на их месте поступила бы так же.
— Ну, понятно, ты же Эриконд.
Они смотрели друг на друга, как два врага.
Клейто давила:
— Тогда власть на Марсе была захвачена незаконно. Эриконды имели полное право сохранить казну до восстановления справедливости.
— Но это не их личный вклад. Это вклад народа Марса!
— А под чьим правлением и руководством пополнялась эта казана? Этой казной имеют право распоряжаться только Эриконды.
— Вот тут ты не права.
— Я могу юридически доказать принадлежность клада Эрикондам, но это сейчас не имеет никакого значения. Всё что здесь находится, должно пойти на установку земной атмосферы. Если ты думаешь иначе, скажи.
Аристокл очень внимательно наблюдал за её выступлением и вдруг отрешённо заговорил:
— Не желаешь, ли ты, Клейто поработать у меня вместо Вена.
— Что? — опешила она, — помнится, однажды я уже работала на одного правителя. Мне хватило и тех окрылённых лет.
Когда Аристокл осмыслил услышанное, она уже брела между стеллажами и восхищённо бормотала:
— Как жаль, что Фарбус не дожил до сегодняшнего дня. Ведь это он настроил меня на поиски клада. Это всё он. Где же ты? — взывала она в пространство.
— Ты любила его? — услышала она за спиной спокойный голос Аристокла, оказавшегося совсем близко к ней. Клейто оглянулась к нему и, задумавшись, ответила:
— Конечно же. Он был для меня вместо отца.
Она опустила голову и побрела дальше, вспоминая его образ.
— Отца? А ваша дочь?
"Спектакль окончен, — подумала она, холодея, и резко остановилась".
— Так это не он приходится отцом твоему ребёнку? — спросил он, не дождавшись от неё ответа.
— Скромность, конечно, не твоя фамильная черта, но я скажу, ты прекрасно играешь свою роль — роль дурачка.
Она так и не смогла повернуться к нему.
— Что ты сказала?
Сейчас она всё же повернулась и даже отбежав, крикнула с вызовом:
— А, то, что отцом мог оказаться кто угодно: ты, охранники, но ни как не Эриконд!
— Что? — вымученно выговорил Аристокл, уже вслед, стремительно удаляющейся Клейто. Она исчезла где-то за стеллажами, а он так и остался стоять на месте, опустив безнадёжно руки.
