— Ваше имя? — без акцента и без нажима произнёс он.
— О… Ольга м… Травкина.
Что-то мешало ей говорить. Вдобавок, она мучилась вопросом, где она могла его видеть. В мыслях Ольга перебирала все знаменитые топ-театры.
Он слегка наклонил голову в сторону одного из сопровождающих, и тот поспешил исчезнуть в зеве "Акулы".
— Вы местная?
— Да…Я… — она искала слова.
— Местный фининспектор, — решил, всё же помочь ей офицер.
— Значит власть?
— А…Э… — Ольга хотела возразить, отрицательно качая головой, но тут вернулся один из телохранителей. Минуту он что-то шептал ему на ухо, но тот даже не удостоил его вниманием, а лишь ещё больше прищурился, вглядываясь в её лицо.
Ольге, наконец, перестало это нравиться.
— Да, я местная власть, и желаю знать, с кем имею честь разговаривать.
В полицейском ряду раздался звук, подобный удивлению, а телохранители даже встрепенулись, будто Ольга плюнула им в лицо.
— Спокойно! — придержал их хозяин. — Я Архиват Марса Аристокл Виндеконд.
Ольга улыбнулась и даже выдала глупый смешок.
— Послушайте, давно у нас не было спектаклей такого профессионального уровня. Вот, только, ваш грим, по-моему, немного неудачен. У Виндеконда вовсе не такое лицо, более просветлённое, яркое, что ли. И потом, он всё же моложе вас. Ольга даже решилась поправить на нём костюм, но только она дёрнулась, её тут же перехватили цепкие руки блюстителей порядка. Тогда Виндеконд сам подошёл к ней. Он заглянул в её удивлённые, широко открытые глаза и надменный, полный власти и превосходства взгляд обдал её холодом. От его глаз исходила какая-то сила, подавляющая волю. Но где-то там, на дне его тёмных зрачков она увидела нечто, от чего ей стало, немного жаль его. Как только она это поняла, он тут же опустил глаза, и резко развернулся к своей охране. Со стороны дома Селаха подошло ещё несколько человек. К ним подогнали подвижную платформу, на которую взошли и Виндеконд, и сопровождающие его лица. Платформа скрылась в толпе за домом Селаха, а Ольга, наконец, приняла решение покинуть плац. Совершенно ясно, что концерта не будет, зато будут одни эмоции.
— Извините, Господа, мне пора. Служба, понимаете ли.
Вырвавшись из рук одного из полицейских, она решительно взялась за ручку своего автолёта.
— Простите, Мэм, но вы не сможете улететь, пока не будет соответствующего разрешения.
— Успокойтесь, офицер! — Крикнула Ольга и резко рванула на себя ручку.
В этот момент к ним подошёл пожилой мужчина приятной наружности. Он тепло улыбнулся Ольге и спросил бархатным голосом:
