«Ну и что дальше? — подумал я. — Добился своего? Выгулял чужую собаку? Теперь есть надежда на то, что она заткнется до приезда хозяев. А мне не пора ли делать отсюда ноги? А то, и правда, как вернутся хозяева! А я у них на крыльце. И дом открыт. Неприятная ситуация. Особенно, если потом обнаружится, что что-нибудь за это время пропало».
Но я был бы не я, если бы ограничился тем, что потоптался на соседском крыльце, обнаружил, что дверь нараспашку и посмотрел изблизи на рыжую псину, так до конца и не разобравшись, чего она выла. И почему нет на воротах замка. И почему дом не заперт.
«Что-то здесь все же не так, — решил я, — и не мешало бы выяснить что. К тому же терпеть не могу незавершенки. А именно незавершенкой можно обозвать то, что не поленился дойти до сюда под дождиком и стремительно отступил в самый последний момент, не решившись сделать последний шаг. Нет, так нельзя. Все надо проверить».
Я тщательно вытер ноги о старый половичок, брошенный возле двери, и вошел в дом. В просторной прихожей стоял полумрак — свет туда проникал лишь через маленькое слуховое окошко над дверью и еще через распахнутую в одну из комнат дверь. Оттуда выглянула собака, вильнула хвостом, увидев меня, и снова скрылась из виду.
— Есть кто живой? — крикнул я, и пустой дом ответил мне лишь гудением осы, бьющейся о стекло слухового окошка. — Эй, хозяева!
Тишина. Только оса откликается на мои призывы…
Неожиданно в глубине комнаты тоскливо заскулила дворняга. Она опять появилась в дверном проеме и выжидательно глянула на меня. Собачка звала меня за собой. Гостеприимно предлагала мне проходить, не стоять на пороге. Ей было что мне показать.
— Эй, хозяева! — еще раз вякнул я без особой надежды на то, что кто-нибудь отзовется, и подошел к двери в комнату. Собака, цокая по крашеному полу когтями, подбежала ко мне и приветливо ткнулась влажным носом в мою ладонь.
— Собачка, — вполголоса сказал я, протянул руку, чтобы погладить ее по загривку, и замер, увидев то, на что она предлагала мне посмотреть.
Комната была заставлена убогой сборной мебелью, оставшейся здесь еще от прошлых хозяев, — стандартный набор: потертый диван, журнальный столик, два кресла. В углу комнаты расположился старенький телевизор на ножках. На окнах висели выцветшие плюшевые портьеры, давно отслужившие свой век в городской квартире и вывезенные на дачу. Пол был застелен сшитыми друг с другом на деревенский манер узкими половичками. А на половичках, навалившись спиной на диван, сидела совершенно голая женщина.
