Клац-клац-клац-клац-клац-клац…
Хватала воздух жадная пасть…
Да хватит же!
Меч Роджа по рукоять вонзился в хитиновый покров и мясо.
Нечисть заливисто завизжала и зашипела.
Задние конечности тварюги подогнулись и два тела рухнули на сетку и брезент, которые, не выдержав их веса, треснули по швам, обрушив какофонию смерти на головы гостям…
Меч храмовника неимоверно точно продолжает наносить удары ящеру, тварь вопит и изрыгает из пасти отраву.
Вопит и верещит, не переставая Эвелин.
Первый ищейка подводится, припадая на правую ногу, туша ящера при падении зацепила его голень. Меч наемника сверкает, проворно пытается достать паренька.
Родж отбивает выпад и махом отгоняет недруга к стене.
Эвелин верещит сильнее прежнего, зажимает глаза ладонями.
Сталь звенит в ушах, рассекает воздух.
Второй тоже подводится, зажимая продырявленный, окровавленный бок, идет в наступление — нож летит в Роджа стремительно и прицельно, но подмастер умудряется уйти от поражения за короткие секунды, сталь чертит глубокий порез на плече. Родж лишь шипит, подражая ящеру.
Дух-ящер вырывается и скидывает из себя храмовника, Родж летит, ломает спиною дряхлую мебель, плюется и матерится.
Первый подскакивает для завершающего и точного удара.
Храмовник прыгает, наплевав на боль и треск поломанных костей, уходит вправо. Клинок проходит выше его головы, подмастер ныряет под руку и вгоняет в живот убийцы меч.
В немом крике главарь таращится стеклянными глазищами перед собой, смерть упоительно тянется к своей жертве.
— Хррр! — Рычит зверем второй. — Ублюдок! Стервец! Затрахан…
Много лишних слов и ненависти. Злость и ярость притупляют умение и мастерство — этому учат на первых тренировках в храме Хизельмаш, но, никак не в подворотнях и улицах столицы.
Бешеные взмахи клинка Родж пропускает в сантиметрах от себя, ускользает умело, как учил Сарм, Матеус, Войчек и показывал воевода Хесам; уловил нужный момент — ответил.
Рубящий удар с полуоборота по ногам — наемник тонко и громко ревет на все убежище, конвульсируя на обрубках по земле, Родж убивает непрошеного гостя с методичностью хладнокровного дровосека. В грудь всаживает больше половины закаленной в гномьих горнах сталь. Безжизненная маска смерти застывает на грубом лице — такова расправа за наглые мысли и поступки.
Ящер не дает Роджу, и опомниться, перевести дух, нападает в лучших традициях скользкой твари, раззявив вовсю ширь пасть и растопырив когтистые передние лапы. Те отростки, что представлялись на его спине крыльями, вряд ли могли поднять такую тушу в воздух, значит, гад летал при помощи мага, который превращал его в духа.
