— Надо же, — пробормотал кондуктор, медленно прочитав надпись. — Я его раньше не замечал. И вправду чудное. Кто-то небось сам налепил, знаю я такие шуточки.
С этими словами кондуктор достал тряпку и, поплевав на нее, принялся стирать надпись.
— Ну и ну, — промолвил он спустя несколько мгновений, когда его начинание не увенчалось успехом, — а ведь это не наклейка и не переводная картинка. Уж не знаю, как там кто изловчился, но, сдается мне, эта надпись не стекле, а внутри, в нем самом. А вы, сэр, как думаете?
Даннинг потер стекло перчаткой и вынужден был согласиться с кондуктором.
— Я, пожалуй, спишу слова, — сказал он. — И мне хотелось бы знать, кто у вас занимается объявлениями. Кто дает разрешение на их размещение в вагоне? Вы не в курсе?
В этот момент кондуктора окликнул вагоновожатый.
— Эй, Джордж, очнись. Время вышло, пора ехать.
— Сейчас поедем, — отозвался тот, — ты только подойди, взгляни, чего нынче на стеклах пишут.
— Ну, и что тут за писанина? — спросил, приблизившись, вагоновожатый, — И кто, вообще, такой этот Харрингтон? Из-за чего весь сыр бор?
— Я потому и спросил, кто отвечает за размещение объявлений в ваших вагонах, что хочу навести справки, — пояснил Даннинг.
— Такие вопросы, сэр, решаются в конторе, и занимается этим вроде как мистер Тиммз. Сегодня вечером, после смены я попробую что-нибудь узнать, и коли смогу, так может быть передам вам завтра, если вам случится ехать нашей веткой.
На том в тот вечер все и закончилось. Добавлю лишь, что дома Даннинг не утерпел и выяснил по справочнику, где находится Эшбрук. Оказалось, что в графстве Уорикшир.
Назавтра он поехал в город тем же самым трамваем, но с утра там было так много народу, что поговорить с кондуктором не удалось. Однако так или иначе от чудного объявления не осталось и следа. На том бы всему и кончиться, однако ближе к вечеру эта история получила неожиданное продолжение. Даннинг заработался допоздна и, вполне возможно, опоздал бы даже на последний трамвай и отправился домой пешком, но когда он еще сидел в кабинете, служанка доложила, что с ним хотят поговорить двое служащих с трамвайной линии. Это напомнило ему об объявлении, к тому моменту, как рассказывал он позже, уже почти забытом. Даннинг пригласил визитеров — ими оказались кондуктор и вагоновожатый — к себе, угостил напитками и поинтересовался, что же сказал насчет того объявления мистер Тиммз.
— Вот, сэр, поэтому мы и взяли на себя смелость к вам прийти, — промолвил кондуктор. — Мистер Тиммз выбранил Уильяма и заявил, что никто такого объявления не присылал, никто за него не платил, никто не размещал, а значит, быть его в вагоне не может и нечего нам морочить голову занятому человеку всякой дурью. Вот оно как обернулось, сэр. Ну а я, сэр, ему, стало быть и говорю: дурь не дурь, а вы бы сходили, да на эту писанину глянули. Он согласился, и мы двинули прямиком в вагон. Так вот, сэр, вы ведь подтвердите, что я не спятил и вправду пытался это объявление — там было синим по желтому писано про какого-то Харрингтона — стереть своей тряпкой? Вы это помните?
