Наступил четверг, 1 мая, день кончины преподобного Пафнутия. Подвижник повелел отслужить литургию ранее обыкновенного. Сам он думал идти к ней, собирался спеша и говорил про себя: «Вот пришел день».
В недоумении братия смотрели друг на друга, не понимая, что говорит старец. Иннокентий спросил его, о каком дне говорит он.
— О том дне, о котором говорил вам раньше, — ответил святой.
Ученик начал перечислять дни: воскресенье, понедельник, вторник?
Преподобный сказал:
— Этот день — четверг, о котором говорил я вам и раньше.
Братия были в недоумении. Повели старца в церковь, но не успели выйти из келии, как пришел преподобный Иосиф и возвестил ему, что посланные от знатных лиц миряне ожидают его, что сверх бывших вчера, пришли новые: все они собрались и стоят на пути подвижника в церковь. Тогда преподобный оскорбился тем, что они заградили ему путь в храм Божий и не пошел из келии. Отпустивши братию в церковь, он сел в сенях и сказал: «Это все делает Иннокентий, он так распорядился».
Иннокентий же не смел и оправдываться.
Он также пошел в церковь, старец остался с одним учеником в келии и запер двери, чтобы не пришел к нему кто-либо из посланных. По окончании литургии миряне поняли, что нельзя видеть святого, и возвратились назад. Когда же пришли к нему опять ученики и в молчании окружили одр, то он говорил как бы о ком-либо другом:
— Пришел для него день и он умрет.
— О ком говоришь, отче, что умрет? — спросил его Иннокентий.
— О том, о котором вы говорите: болит; тот покаявшись, хочет умереть, — сказал он.
Пришел час обеда и братия отправились в трапезу. Остался при больном один Иннокентий.
Святой приказал ученику перевести его на другую сторону келии, потому что там спокойнее; приказал никого не впускать.
— Утомился, — сказал он, — и хочу отдохнуть до вечернего пения; вечером же придут ко мне все братия.
Тогда ученик понял, что приблизилось время его преставления.
Иннокентий спросил святого:
— Отче, когда преставишься, звать ли протопопа и иных священников из города на твое погребение?
Святой завещал никого не звать и довольствоваться монастырскими священниками, чтобы не собрался в обитель народ и не разнес вести о его смерти по городу и селам. Ученик спросил:
— Где ты велишь ископать себе могилу?
Он велел ее ископать у южной стороны церкви, близ церковных дверей.
— А гроба дубового не покупайте мне, — сказал святой. — На эти шесть денег купите калачей и раздайте их нищим.
Ученик замолчал, а старец молился о спасении своей души, полагая надеждой своей Пресвятую Богородицу. Ей он вверял и монастырь свой. Иннокентий разбудил келейника преподобного, заставил его сидеть при болящем старце, а сам вышел заснуть, так как ему нездоровилось. Лишь только он начал дремать, как услышал голоса многих певцов в келии преподобного. Удивленный этим Иннокентий вошел в келию и спрашивал келейника:
