И тотчас же император написал правителю Палестины, Иусту, который был родом из Италии, человеку жестокому, чтобы тот, в присутствии знатных людей из окрестных городов, обратился к воеводе Неанию, сыну Феодосии, уклонившемуся в христианскую веру, с увещанием, то дружеским, то грозным, снова обратиться к богам; если же он не послушается, то приказал мучить его без пощады. В этом письме заключались хуления на Христа.
Правитель Иуст, получив царский указ, собрал избранных из городов Палестины мужей и сам отправился в Элию к воеводе, которому, после приветствия, вручил царское письмо. Воевода же, когда прочитал письмо и написанные в нем хулы против Господа нашего, то не вытерпел и, разорвав письмо на мелкие части, бросил их на воздух, говоря:
— Я — христианин, ты же исполни, что тебе приказано.
Правитель сказал тогда:
— И императора я боюсь, и тебя как друга совещусь и жалею тебя! Я не знаю, что мне думать! Но послушай меня и этих почтенных мужей и, в нашем присутствии, принеси жертву богам. Если же ты этого не сделаешь, то поневоле я должен буду исполнить повеление.
Тогда Неаний сказал правителю:
— Ты к делу упомянул о жертве: — вот я приношу к жертву себя самого Христу, моему Богу.
С этими словами он снял с себя пояс, положенный ему по его сану, и бросил его правителю в лицо, отказываясь от царской службы для того, чтобы быть воином Царя небесного, и обличая языческое неверие. Правитель же и пришедшие с ним мужи, во гневе, схватили его и увели в Кесарию палестинскую [16], называвшуюся Филипповой, а также Севастией Панеадой, в которой некогда было поставлено изваяние, изображавшее Христа, сделанное по просьбе кровоточивой женщины, исцелившейся от прикосновения к одежде Господней [17]. Там правитель, воссевши на открытом для всего народа месте, поставил Неания на допрос. Увидев его, граждане, умы коих были помрачены языческим нечестием, как бы пьяные или бесноватые стали кричать правителю:
— Это — враг и истребитель наших богов, презирающий повеления императора!
Правитель же, уже и сам будучи человеком весьма свирепым, стал еще жесточе от криков толпы народной. Тотчас он повелел обнажить и повесть Неания на месте пытки, и потом строгать железными когтями тело его. Чрез это у Неания тело отпадало кусками и стали видны голые кости. Некоторые из зрителей, при виде таких страданий, жалели о молодости мученика и плакали о нем. Мученик же, видя их слезы, сказал им:
— Плачьте не о мне, а о погибели душ ваших; ибо того нужно оплакивать, кому предстоит бесконечно мучиться в аду.
