— Толян, здорово! Как поживает наш отшельник-миллионер?
— Да какой там миллионер!
— Что, уже все?! Бабок нет?
— Проходи, проходи! — Я решил уйти от этой темы, держа в тайне ото всех, как распорядился полученными средствами.
— Классная поляна! — Смирнов по достоинству оценил накрытый стол.
Я заглянул в комнату к Пашке. Он спал, я накрыл сына одеялом и прикрыл дверь, чтобы его не разбудить.
Толян рассказал мне про дела в фирме. Конечно, обороты были уже не те, но Володьке на жизнь хватало.
— Слушай, Толян, а помнишь бомжиху? Ту, которую ты на набережной встретил. Это не с нее, случайно, все началось?
Вопрос был столь неожиданный, что я раскололся.
— Да, Вован, и она здесь сыграла не последнюю роль.
— Так ты узнал ее?
— Да.
— И кто это?!
— Вера Елкина.
— Вера… Елкина… Вера, Вера… Вспомнил! Эта та шлюха из борделя на Тверской?
— Точно.
— Ты ей еще физиономию расписал?
Я только кивнул, сглотнув комок в горле.
— Тогда можешь расслабиться. Не могла это быть она.
— Почему? — Я насторожился.
— Порешил я ее тогда. Примерно через год после того, как ты ее порезал.
— Зачем?
— Ну она в бордель пришла, стала воду мутить.
— Бабки просила?
— В том-то и дело, что нет. Она, прикинь, то ли монашкой стала, то ли в скит какой ушла. Стала девочек обрабатывать, мол грех они творят, надо бросить эту работу, все в таком роде. Две девочки сбежали. А бордель этот мы крышевали, хозяин ко мне и пришел. Я ее встретил, дал в зубы пару раз, предупредил, чтобы не лезла, а она заяву в ментуру накатала. Мент пришел в бордель, вызвали меня, пришлось денег дать, а Веру эту я собственноручно пристрелил.
— Вован, ты не ошибся?
— Говорю же, сам пристрелил! Она еще пять минут у меня попросила — помолиться. Ну я не злой, жалко что-ли. Стопудово мертвая твоя Елкина.
Кровь резко прилила мне к голове. Я опять потерял контроль над собой. Мысли… Мысли стаями влетали ко мне в голову, сталкиваясь и переплетаясь в жуткие клубки.
— Но кто же… Кто же там? На набережной? Проклятая бомжиха! Ты обманула меня! Я заставлю тебя вернуть все! Все до последней копейки! — Я начал хватать тарелки и бить их об пол. — Все! Все бабки, этот поп, дети! Пельменная, блин! Гадство, гадство, гадство!
Вовка набросился на меня и скрутил. Я сидел на стуле, тело тряслось мелкой дрожью. Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.
— Алло, — ответил я хмурым тоном.
— Анатолий, это вы?
— Да я, Алла. — Я узнал медсестру, которая сегодня брала у Пашки кровь.
— Анатолий, это невероятно, но, похоже, я перепутала пробирку с анализом Паши.
