– Не смеши меня! – Хиро протянул руку к югу, в сторону Птолемея. – Вот!
Солнце осветило стену кратера, между тем как равнина внизу была еще в тени. Пологие склоны выглядели неприступными кручами, а сам кратер сиял ослепительной белизной собора.
– Где твоя камера? – спросил Кришна.
– Мне она не нужна. Я принимаю данные прямо на шлем.
– Я не слишком разобрался в этом твоем проекте с мозаикой, – признался Гюнтер. – Объясни-ка еще раз, что там у вас получается.
– Это идея Ани. Она арендовала сборщик, чтобы нарезать шестиугольные плитки для пола: белые, черные и четырнадцати промежуточных оттенков серого. А картинки раздобыл я. Мы выбрали ту, которая нам понравилась больше всего, сканировали ее в черно-белом режиме, настроили интенсивность цвета и запрограммировали сборщик на укладку пола – одну плитку на пиксель. Здорово получилось – заходи завтра, увидишь.
– Ага, зайду.
Хиро, стрекоча, как белка, увел их от края карьера. Они направились к западу поперек склона.
Гюнтер услышал голос Кришны через свой трансчип. Это был старый трюк «земляных крыс». Чип на расстоянии пятнадцати ярдов мог работать как передатчик – отключи радио и болтай с чипа на чип.
– В твоем голосе тревога, друг мой.
Гюнтер прислушался, ловя второй носитель, и ничего не услышал. Хиро находился за пределами зоны приема.
– Это из-за Измайловой. Я…
– Влюбился в нее.
– Откуда ты знаешь?
Они растянулись по склону. Хиро оказался впереди. Некоторое время оба молчали. Это было спокойное, доверительное молчание, похожее на безликую тишину исповедальни.
– Пожалуйста, не пойми превратно, – сказал Кришна.
– Чего не понять превратно?
– Гюнтер, если взять пару сексуально совместимых людей, оставить их в тесном пространстве, изолировать и напугать до полусмерти, они полюбят друг друга. Это факт. Это механизм выживания, программа, введенная в систему задолго до твоего рождения. Когда миллиарды лет эволюции подсказывают, что наступил брачный сезон, твоему мозгу нечего возразить.
– Эй, давайте сюда! – крикнул по радио Хиро. – Это надо видеть!
– Идем, – откликнулся Гюнтер. И снова на чип: – Ты делаешь из меня что-то вроде автомата вашей Салли Чанг.
– В каком-то смысле мы все автоматы. Это не так плохо. Мы чувствуем жажду, когда нуждаемся в воде, адреналин впрыскивается в кровоток, когда нам необходим выплеск агрессивной энергии. Невозможно сражаться с собственной природой. Да и какой в этом смысл?
– Да, но…
– Ну, разве не здорово? – Хиро пробирался по россыпи валунов. – Этому конца нет! А туда взгляните! – Выше по склону становилось видно, что они перебираются через расщелину, забитую валунами. Камни были здоровенные, больше хопперов, а иные чуть ли не с кислородные цистерны дофабричной эпохи. – Эй, Кришна, все хочу тебя спросить: чем вы занимаетесь в этом вашем Центре?
