– Не знаю, как вы, – сказал он, – а я намерен шарахнуть эту дрянь по башке унитазом.
Она повернулась к нему. БАА…
Звук оборвался хриплым свистящим взрывом. Мгновенно наступила тишина.
– Взломал наружную дверь, – спокойно констатировал Гюнтер.
Они подождали.
После долгого молчания Измайлова спросила:
– Мог он уйти?
– Не знаю. – Гюнтер отстегнул свой шлем и прижался ухом к полу. Камень был до боли холодным. – Возможно, его повредило взрывом.
Он ощущал легкую вибрацию сборщиков и более тяжелый гул машин, перекатывающихся по цеху. Все эти звуки оставались в отдалении. Он сосчитал про себя до ста. Ничего. Он еще раз сосчитал до ста и наконец выпрямился.
– Ушел.
Оба снова сели. Измайлова сняла шлем, Гюнтер неловко отстегивал перчатки. Застежки не поддавались.
– Посмотрел бы кто на меня, – неуверенно засмеялся он. – Пальцы как сосиски. Так перетрусил, что с манжетами не справиться.
– Давайте помогу. – Измайлова отстегнула и потянула перчатку. Та легко сошла с руки. – Где там у вас вторая рука?
Они сами не заметили, как сняли друг с друга скафандры, как отстегнули крепления и распечатали швы. Начали они медленно, но с каждой застежкой торопились все больше, словно в отчаянной спешке. Гюнтер вскрыл красный скафандр Измайловой, под которым обнаружилась красная шелковая рубашка. Он подсунул под нее руку, задрал до груди. Соски были твердыми. Он взял грудь в ладонь и сжал ее.
Измайлова издала низкий гортанный стон. Она уже вскрыла скафандр Гюнтера и теперь подбиралась к члену. Выпростала его и нетерпеливо потянула мужчину на койку. Потом встала над ним на колени и направила член в себя. Губы Гюнтера встретились с женскими губами, теплыми и влажными. Они занимались любовью, так и не избавившись до конца от скафандров. Гюнтер освободил одну руку и просунул ее под рубашку Измайловой, поглаживая длинную спину и затылок. Короткий ежик волос щекотал и покалывал ладонь.
Она крепко оседлала его, ее плоть скользила по его коже.
– Ты уже готов? – бормотала она. – Готов? Скажи, когда будешь готов.
Она покусывала его плечо, шею, подбородок, нижнюю губу. Ее ногти впивались ему в кожу.
– Готов, – шепнул он.
Или, может быть, только подумал, и она поймала мысль на свой чип. Так или иначе, она стиснула его еще крепче, будто хотела сломать ребра, и все ее тело содрогнулось в оргазме. И он тоже освободился, выбросив страсть в вихре отчаяния, экстаза и облегчения.
Ничего лучше он в жизни не испытывал.
Потом они полностью содрали с себя скафандры и спихнули их с койки. Гюнтер вытянул из-под себя одеяло и с помощью Измайловой укутал ее и себя. Они лежали рядом молча, наслаждаясь отдыхом.
