- Куда ты пойдешь? -не сразу поняла вдова, - один? На поиски? В такой мороз? Да ты в своем ли уме? Взрослые…
- Я уже взрослый! -запальчиво перебил ее Гуннар.
- Не дерзи матери! Обряда посвящения в этом году еще не было, так что взрослым ты пока считаться не можешь. Послушай, мой мальчик, -уже мягче заговорила вдова, делая попытку обнять сына, - молодости свойственная горячность, а я не хочу потерять еще одного ребенка на этом лютом морозе…
Гуннар посмотрел на нее широко раскрытыми глазами и вывернулся из ее рук.
- Исгельд пропала, -едва слышно прошептал он, - а я не хочу терять сестру из-за людской глупости и нерешительности! И мне странно слышать такие слова именно от тебя, она же твоя дочь! Я отыщу ее, и уже к утру мы будем все вместе сидеть вокруг очага и жевать вяленое мясо оленя, а Гуннхельд будет рассказывать нам страшные истории так, как умеет только она…ты плачешь?
Последние слова он произнес сорвавшимся на волнении голосом, впервые заметив слезы, текущие по лицу матери. Она молча отмахнулась и поспешно отвернулась от сына.
- Иди, -сдавленно произнесла она, - раз уж решил - иди. Не терзай больше меня, а я не буду тебя удерживать.
И, не глядя больше на Гуннара, вдова порывисто ушла в дальний угол - к огромному чугунному чану, и тихо принялась перебирать сушеные овощи. Послушав пару минут приглушенный шелест и всхлипы, юноша молча наклонился, накинул на плечи меховой плащ, замотался шарфом, собственноручно связанным в незапамятные времена старшей сестрой - Боригильдой, и с тяжелым сердцем шагнул прочь - в темноту, наполненную далеким воем волков и зловещим потрескиванием мороза.
***
Огни деревни остались далеко позади, а Гуннар упрямо шел вперед, стиснув зубы и кулаки под огромными - отцовскими - рукавицами. Редкие снежинки срывались вниз с вековых сосен, больно царапая мигом покрасневшую на холоде кожу и впиваясь в глаза. Снег под ногами оглушительно трещал, и чудилось, что треск этот разносится на много километров вокруг, будя волков и медведей, жадных лис, уснувших в своих берлогах. Порой Гуннару мерещились неясные тени, мелькающие между черными стволами деревьев, иногда казалось, что в спину вот-вот вопьются страшные когти, разрывающие меховой плащ и пытающиеся в жадном исступлении дорваться до человеческой плоти. Но юноша лишь сердито тряс волосами, чьи заиндевевшие кончики любопытно выглядывали из-под теплой шапки, и продолжал свой путь вперед. Иногда он останавливался, складывал ладони воронкой у рта и истошно кричал в пустоту: «Исгельд! Исгельд!» в тщетной попытке докричаться до сестренки, но будил лишь сов, насмешливым уханьем отзывающихся ему откуда-то издалека.
