Встать на ноги не позволил странного вида тип.
— Хенде Хох! — выкрикнул Глеб, тыча оружием.
— Найн… — заулыбались странным образом фрицы. — Гитлер капут! Их бин натюрлих? Яволь? Комрад! Но пасаран!
— Ах вам посрать! Тогда и мне на вас! Ещё одно неверное движение и расстреляю нахрен!
— Найн! — потянулся фриц рукой к карману. И вытащил оттуда не совсем белый лоскут.
— Сдаётесь? И это правильно! — уведомил Глеб, подхватив у фрица винтовку. Запретил приближаться к мотоциклу. — Шнеля!
Он погнал их в сторону логова твари.
— Найн! Нихт шизен… — занервничали фрицы. Они-то решили: незнакомец стремиться расправиться с ними — добыть тварь, окопавшуюся там. Столкнул, и сам подался следом.
— Ун партызан? — выдали немцы.
— Ага, типа того, — уверил Глеб.
Немцы повеселели, опустив руки без разрешения.
— Хенде Хох!
— Хо-хо… — посмеялись они, оценив юмор незнакомца.
— Фашисты! Ещё и издеваются!
Глеб выстрелил в потолок, пугнув пленников. Те переглянулись меж собой. Похоже, до них дошло, что произошло. Кивнули следом наверх.
— Их бин яволь цурюк?
— Яя, — подтвердил Глеб.
— Их — Ганц. Яволь — Фриц…
— Ну точно, фашисты! Одно слово — фрицы!
Те пытались заговорить с ним.
— Толком скажите: где я? Куда попал? Ну! Ферштейн?
— Яя… — подтвердили Фриц и Ганц кивками одобрения — тем, пока было чем, не собираясь терять. — Пекло! Ад!..
— Ещё скажите: преисподняя сродни чистилища…
— Яя… Натюрлих…
— Ну да, так я вам и поверил — небось, Египет и 1943 год?
— Найн…
— А если пристрелю — выстрелю! Чё тогда скажите?
Немцы в недоумении пожали плечами.
— Будет гнать, русская речь вам знакома не понаслышке! Вы взяты мной в плен! Я — русский офицер! Правда из иного тысячелетия и… А… Что с вами говорить — только мучатся! Как отсюда выбраться?
— Найн…
— Вы иные слова знаете на своём языке, пока не вырвал вам, и сами являетесь ими для меня! Ферштейн?
Немцы заговорили наперебой по-немецки. Ни одно слово не было знакомо Глебу.
— Не тот я иностранный язык изучал в своё время в школе! Знал бы, усиленно корпел над немецким! Швайн!..
— О, яя…
Немцы вспомнили про тушу твари.
— Типа она и есть, когда сами! То моя добыча! А ваша — стервятник, если на то пошло!
И немцы пошли.
— Стоять — бояться! Куда собрались?
Немцы вновь переглянулись. Незнакомец пугал их, опровергая собственные высказывания, меняя мнение столь быстро, что они терялись в догадках, чего ещё ждать от него, но то: ничего хорошего — очевидно.
Глеб решил уступить, не став тупить, однако оружие экспроприировал, заставив немцев восстановить мотоциклет. Те занялись починкой — замены пробитого колеса на запаску, прикреплённую с обратной стороны коляски.
