К большой досаде плохо информированного ОКХ и ОКВ, Гитлер быстро приказал немецкой армии уйти из Лемберга (Львова), с дрогобычских нефтяных месторождений и из Брест-Литовска. Теперь не было Тухачевского, который мог бы помешать Сталину, как во время предыдущего вторжения в Польшу в 1920 году. Он, наконец, смог захватить западноукраинскую цитадель Лемберг, хотя ярому антикоммунисту адмиралу Канарису удалось похитить нескольких лидеров украинских националистов прямо из-под носа советского НКВД.
Советское вторжение в Польшу, хотя и запоздавшее с точки зрения Риббентропа, ускорило первую из многочисленных ссор между Гитлером и командованием армии ОКХ. Фюрер приказал захватить Варшаву как можно быстрее, независимо от числа жертв среди военных или гражданского населения, чтобы к подходу Красной армии польская столица находилась в руках немцев. Командование армии предпочитало более медленную осадную операцию против Варшавы, что помогло бы сберечь людей и боеприпасы для Западного фронта. Выразив мнение многих других начальников штабов до и после 1939 года, генерал Гальдер сказал: «Строгое разделение между влиятельными кругами армии и политики оказалось большим недостатком… Верховное командование армии не должно следовать капризам внешней политики».
К 25 сентября Сталиным завладели мысли о советской оккупации этнической, в противоположность de jure, Польши. Он предложил новый обмен территорией с немцами на основании того, что, в то время как раздел территории с польскоговорящим населением может вызвать трения между Германией и Советским Союзом, немецкая сдача большей части Литвы в обмен на оккупацию почти всей этнической Польши уменьшит причины для напряжения между двумя партнерами. Конечно, такой обмен, более или менее навязанный рейху в момент его занятости на Западе, оставлял Германии единственное бремя удерживания в подчинении поляков, одновременно давая Красной армии более сильную и менее уязвимую оборонительную линию в Прибалтике против Германии.
В действительности, когда Риббентроп с большой неохотой прибыл в Москву 27–28 сентября со вторым визитом, он узнал весьма неприятные новости. Русские не только требовали для себя все польские нефтяные месторождения (несмотря на наличие своих собственных ресурсов, причем богатых, в отличие от рейха), но и намечали в ближайшем будущем военную оккупацию избранных латвийских и эстонских баз. Гитлер скрепя сердце принял эти условия, только настоял на выводе этнических немцев Прибалтики в качестве небольшого утешения за полный отказ от этих территорий, столь дорогих тевтонским крестоносцам прошлого.
