Он забрал ключи от наручников и, широко размахнувшись, забросил их в кусты.
- Ну, дети, какой у нас сейчас праздник? - спросил он.
- Новый год! - писклявыми нестройными голосами ответили "дети".
- Правильно. Кто к нам должен прийти?
- Дед Мороз! - сообразил Вадик.
- А еще кто? - не унимался Гордей.
- Снегурочка! - гаркнула врачиха, подпрыгнула и высунула широкий язык, покрытый беловатым налетом.
- Умница! - восхитился Гордей. - А теперь давайте дружно их позовем. Ну, три-четыре!
- Дед Мороз! Снегурочка! - закричали хором подопечные Гордея. А он, сунув мне неоткупоренные бутылки, тихо сказал:
- Уходим отсюда, я пока еще не могу держать пятерых сразу и долго. Жаль, не поговорили. Но я тебя найду. За мной ведь теперь должок, усмехнулся он, перекладывая двадцатку из одного кармана в другой.
Садик вообще-то в тихом месте расположен, на отшибе, но все равно по периметру ограды начали собираться люди. И почему-то никто не решался переступить границу даже там, где сеток не было.
- Бабушка, а разве уже Новый год? - спросил четырехлетний карапуз с машинкой на поводке.
- У кого как, - осуждающе покачала головой аккуратно одетая седовласая старушка.
- Надо милицию вызвать! - послышались пока еще робкие советы.
- Напились с утра... А попади к ним в отделение - изобьют до полусмерти, и виноватых потом не найдешь...
Гордей был прав: пора уходить. Он пошел направо, я налево. И один-единственный вопрос, который в ту минуту меня тревожил, был такой: откуда взялась эта Марь Иванна? Я же никогда не ходил в детский садик...
* * *
- Ты можешь ко мне зайти, прямо сейчас? - спросил Гордей. Позвонил он мне дня через четыре после "новогоднего" хоровода.
- Что за спешка? Я только-только с работы, еще не ужинал...
- Заодно и поужинаем. Ты какую икру предпочитаешь, черную или красную?
- Вначале черную, потом, когда она кончится - красную. После икры бутербродик с красной рыбкой. Еще хороши оливки...
- Черная икра никогда не кончится. Запоминай адрес...
Сказать, что Гордей жил скромно - значит ничего не сказать. Из мебели у него был только обшарпанный шкаф - кажется, именно такие прославились как "славянские" - и софа. Ах да, еще письменный стол, тоже не первой молодости, со стареньким 14-дюймовым монитором, и вертящееся кресло перед ним. Всю остальную мебель заменяли грубо сколоченные стеллажи вдоль всех свободных стен, весьма смахивающие на нары. Большая часть полок была заставлена книгами, меньшая - картонными коробками с каким-то хламом. Но пол был чистым, стеллажи недавно протерты от пыли. Так что логово Гордея было хоть и неуютным, но ухоженным.
