Писатель в.самом деле не может играть роль демиурга, так же как он не должен в своей гордыне считать себя воплощением Христа. Это не только означало бы, что сам он сошел с ума, но и превратило бы его мир в галлюцинацию: он оказался бы в чистилище, в котором всякая жизнь невозможна. Если ад — это все остальные, тогда не должен ли и он сам очутиться там же, так как утратил собственное «я»? Кроме того, что он сам стал бы жертвой на алтаре будущего, другие тоже вынуждены были бы разделить его судьбу.
Мы не должны слишком спешить, подводя итоги ХХ столетия. Если мы застрянем в руинах очередной идеологической конструкции, значит, историческое развитие прошлого ничего не стоит. Тогда человеку будущих времен придется восстановить порядок.
Писатель также и не пророк, важно то, что он живет в настоящем, очищается от обманов, отказывается от несбыточных мечтаний, приобретает четкое представление о том, что происходит в настоящий момент, и одновременно критически относится к самому себе. Любые трудности, любой гнет чаще всего вызваны внешними обстоятельствами, однако из-за слабости и неуравновешенности отдельной личности они еще усиливаются и оказывают пагубное влияние на других.
Когда действия человечества так малопонятны, а отдельному человеку так трудно познать себя, литература может быть только результатом самосозерцания. В процессе самосозерцания одинокий луч сознания может осветить собственное «я» человека.
Цель литературы — не в том, чтобы произвести общественный переворот, она ставит своей важнейшей задачей открыть и обнаружить истины в этом мире, которые редко бывают известны людям, или о которых люди недостаточно много знают, или же те истины, которые считаются известными, а на самом деле у людей нет о них ни малейшего понятия. Истина — несомненно самое фундаментальное качество литературы.
XXI век уже начался. Я не могу сказать, нов он или нет. Литературной революции и революционной литературе пора последовать за развалившейся идеологией. Иллюзии и утопии, которые дольше чем столетие окружали различные общества, развеяны ветром. Освобожденная от оков любых интеллектуальных течений литература должна была бы вернуться к изображению превратностей человеческого бытия, превратностей, которые не особенно изменились и которые на все времена останутся темой для литературы.
Мы живем в эпоху, лишенную прогнозов на будущее и обещаний, и я нахожу, что так и должно быть. Писателю больше не пристала роль пророка и судьи. Многие прогнозы на будущее, высказанные в прошлом веке, оказались обманчивыми. Нам не нужно создавать лишних предрассудков в отношении будущего, лучше наблюдать за развитием. Писателю лучше всего выступать в качестве свидетеля и как можно точнее описывать истину.
