— Леди, если вам нужны сосунки, то Маркисс даст мне фору в два световых по части нахальства и молодости.
Снова сверкнули под луной белоснежные зубы. Показалось или нет, что клыки действительно удлинились и стали более острыми?
— Маркисс — глуупый мальчиишка. Он на всюу жизнь останется котеонкоум. По части оупыта оун тебе и в подхвоустье не гоудится, да ты и сам этоу знааешь, ты веедь у наас уумница.
Не показалось. В голосе тоже проступают мурлыкающие интонации. Материнские такие, убаюкивающие. Последний довод — довод Матери. Таким тоном говорят со слепыми котятами. Шалунишка, ты опять вел себя плохо, но это ничего, ведь мамочка тебя все равно любит. И слепые котята искренне верят этим словам, а главное — этому тону. Правда, с возрастом они перестают быть слепыми.
Только вот все равно почему-то каждый раз так хочется поверить…
— Малыш, послушай, Священное Право — оно, конечно… но ведь слово Лорантов-Следователей священно не менее! Пятнадцать сезонов они нас игнорировали, пятнадцать сезонов не было никакой надежды на Гуманитарную Благодать… Пятнадцать сезонов мы напрасно зажигали Сигнальный Маяк и отправляли дежурных к Лестнице-В-Небо. В некоторых лукошках даже стали поговаривать, что Орбита над нами давно пуста. И никто не наблюдает свыше. Думаешь, я не знала про эти мерзкие разговорчики? Знала. Но верила, что это неправда и когда-нибудь неверящие будут посрамлены. И оказалась права. Они не случайно выбрали тебя, у тебя полтора десятка удачных обрядов. Полтора десятка инициаций — и полтора десятка пропущенных сезонов, словно по обряду на каждый, думаешь, это случайно? Нет. Это знак.
— Четырнадцать.
— Ну, пусть пока четырнадцать… это не важно. Пятнадцатый, значит, станет самым важным. Это еще больший знак. — Голос Старшей Леди стал совсем ласковым. — Главное — такая честь… Ты не бойся, подумаешь — сучка, велика важность? Все мы внутри одинаковые, что Леди, что сучки, чего тут бояться? Некоторые Леди — те еще сучки, тебе ли не знать? Просто делай свое дело, держи покрепче да суй поглубже, делов-то! А если действительно чего опасаешься… — тут ее тон стал настолько доверительным, что Ксанта затошнило, — у меня настоечка есть. Вот, держи. Хорошая такая настоечка, как раз для таких случаев. После нее ты не то что на сучку — на любое дерево с дуплом кидаться начнешь…
Теперь его брали на слабо. По ритуалу следовало оскорбиться. И сделать вид, что уходит. Как же, тут сомневаются не только в его храбрости, но и в мужской силе! Он не останется там, где… да он никому не позволит… да он никогда… да ищите другого…
