Танцуем и танцуем без конца. У меня голова кружится, щеки горят. Хочется пить, и я, конечно, пью коктейли — они вкусные, холодные.
Болтаем о ерунде. А потом, я сама не знаю почему, задаю ему вопрос:
— Помнишь, ты мне целую теорию излагал о жизни? Помнишь? А для чего тебе я? Я ведь тебе силы не прибавлю с твоими дураками и кретинами бороться...
Он смеется. Красивый он парень. От него еще каким-то одеколоном заграничным пахнет. Я спрашивала. «Лаванда», — говорит.
— Нет Люся, ты мне сил не прибавишь, — отвечает, — наоборот, убавляешь. Просто ты нравишься мне...
— Я убавляю, а спорт прибавляет (всякую чепуху мелю — это то, что я помню, а наверное, еще немало глупостей говорила). Теперь я понимаю, зачем ты спортом занимаешься.
Он опять смеется, но как-то неприятно.
— Э, нет, спортом не для того. Это как раз по теории, как раз средство.
— Какое средство? — спрашиваю. — Физического развития?
— Нет, — говорит, — фактического превосходства... У нас спорт в почете. Если умело действовать, тебе чемпионское звание любую дверь откроет, ключа не надо. И института, и учреждения, и за границу. Ты думаешь, как я в университет попал? Не был бы я мастером спорта — в жизни мне его не видать. Это Луговой сидел корпел по ночам. А я иначе устроился.
И смеется громко. Он, конечно, здорово выпил. Но и я — с этими проклятыми коктейлями, а потому ничего не замечаю.
— Но Алик — ведь тоже мастер спорта, — говорю.
— Мастер-то мастер, да он, кроме того, хорошо сдал, а я провалился, он тебе никогда не рассказывал? Я ведь, кроме языка и литературы, другие-то предметы не очень... Словом, значок меня в университет устроил.
Мне бы возмутиться, а я уже плохо соображаю. Голова кружится, и музыка эта дивная. Мы говорим, а все танцуем. Он продолжает:
— Я это первенство Москвы все равно выиграю. Вот увидишь. Во что бы то ни стало! А потом целиком перейду на дзю-до.
— Дзю-до, — говорю ему, — это ведь ерунда какая-то японская. Алик говорил, что самбо лучше.
Он усмехается.
— И правильно говорил. Дзю-до самбо в подметки не годится, да только с самбо дальше Владивостока не уедешь. А дзю-до — дело другое. Наши ребята уже и в Токио, и в Женеве, и в Париже побывали. Нет, я добьюсь своего — всюду поезжу. Если бы ты знала, Люська (первый раз он назвал меня так), как я хочу попасть за границу!
Он до того разволновался, что даже перестал танцевать. Мы стоим друг против друга. Глаза у него горят, он весь во власти этой мысли (конечно, не напейся он так, он бы в жизни мне этого не сказал, но воистину «что у трезвого на уме...»).
