Превращение... Если узнать о нём побольше — глядишь, и получишь ответы на самые интересные вопросы.
— А что это вообще такое? Что изменяется? Неужели все становятся такими психованными, как Бен и начинают кидаться на людей?
— Бену было хуже, чем кому-либо другому. Но я думал, ты хочешь поговорить о Бегунах?
Судя по тону Ньюта, беседа на тему Превращения закончена, что разожгло любопытство Томаса ещё сильнее. Хотя ладно, о Бегунах так о Бегунах.
— О-кей, я слушаю.
— Как я сказал, они лучшие из лучших.
— И как вы это узнаёте? Проверяете каждого, как быстро тот может бежать?
Ньют с отвращением взглянул на Томаса и простонал:
— Вот сыскался умник на мою голову, как там тебя — Чайник, Томми или ещё как! Быстро бегать — это только часть, причём очень малая часть.
От таких слов интерес Томаса только возрос:
— Что ты имеешь в виду?
— Когда я говорил «лучшие из лучших», я и имел в виду — во всём. Чтобы не откинуть копыта в Лабиринте, нужно быть быстрым, сильным и хорошо соображать. Уметь принимать решения и точно измерять степень риска. Нельзя бросаться очертя голову, но и слишком осторожничать тоже нельзя. — Ньют вытянул ноги и оперся о землю за спиной руками. — Знаешь, там, снаружи, кошмар и тихий ужас. Мне туда как-то совсем не хочется. Вообще.
— Я думал, гриверы появляются только по ночам. — Судьба судьбой, а нарваться на одного такого милягу Томасу никак не улыбалось.
— Ну да, обычно.
— Но тогда почему ты говоришь, что там так ужасно?
Что ещё от него скрывают?
Ньют вздохнул.
— Стресс. Гнёт. Рисунок Лабиринта каждый день иной. Надо непрестанно держать в мозгах всю картину, если хочешь, чтобы мы вырвались отсюда. Постоянно беспокоишься о долбаных картах. А самое худшее — всё время боишься, что не успеешь вовремя вернуться. И с обычным-то лабиринтом морока, а уж если он каждую ночь меняется... Пару раз забыл, ошибся, запутался — и порядок, ночка с чудищами обеспечена. Не место и не время ни для дурачков, ни для маменькиных сынков.
Томас нахмурился, сам толком не понимая, что его так влечёт, отчего ему позарез нужно стать Бегуном. Особенно после вчерашнего. И всё же, всё же...
— А почему ты так интересуешься? — спросил Ньют.
Томас поколебался — страшно было вновь произнести это вслух.
— Я хочу стать Бегуном.
Ньют повернулся к нему и уставился прямо в глаза:
— Шенк, да ты здесь без году неделя, собственно, и недели ещё не прошло. Что-то рановато тебе захотелось расстаться с жизнью, а, как думаешь?
