— Ну, ряха паршивая, держись, замочу на фиг! — орал Гэлли, но Чак уже спрыгнул с ящика и во весь дух нёсся на открытое место. Томас замер, услышав, как Гэлли отворил дверь и выбежал из туалета.
Наконец, Томас очнулся от ступора и припустил вслед за своим новым — и пока единственным — другом. Он как раз свернул за угол, когда из дверей Берлоги с воплем выскочил Гэлли. Парень был похож на рассвирепевшего бешеного пса.
Он тут же узрел Томаса и, ткнув в него пальцем, заорал:
— А ну вали сюда!
У того упало сердце. Похоже, сейчас его лицо поближе познакомится с Гэллиевым кулаком.
— Клянусь, это не я! — сказал он. Впрочем, при ближайшем рассмотрении Гэлли показался ему не таким уж и страшным — тот вовсе не был ни силачом, ни великаном, так что при желании Томас сам мог ему как следует насовать.
— Не ты, да? — окрысился Гэлли. Он медленно подвалил к Томасу и остановился прямо перед ним. — А откуда тогда знаешь, что было что-то, что «не ты»?
Томас ничего не ответил. Ему было не по себе, но отнюдь не так страшно, как несколькими мгновениями раньше.
— Слушай, салага, я те не хрен моржовый, — прошипел Гэлли. — Я видел жирную рожу Чака в окне. — Он вновь ткнул пальцем, на этот раз прямо в грудь Томасу. — Но ты бы лучше побыстрее соображал, с кем тебе водить дружбу, а от кого держаться подальше, усёк? Ещё одна такая подколка — мне начхать, твоя это выдумка или нет — и будешь юшку хлебать, усёк, салага? — И прежде чем Томас собрался ответить, Гэлли зашагал прочь.
Томасу только хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, поэтому он лишь пробормотал «извини». И поёжился: ну и глупо же это прозвучало.
— Я тебя узнал, — добавил Гэлли, не оборачиваясь. — Видел тебя при Превращении. Уж я-то дознаюсь, что ты за птица.
Томас следил взглядом за драчуном, пока тот не исчез за дверью Берлоги. Он не многое помнил из своей жизни, но что-то говорило ему, что никто не вызывал у него такого отвращения, как этот горлодёр. Сила собственной ненависти к Гэлли поражала его самого. Обернувшись, он увидел сзади Чака. Тот стоял, уткнувшись взглядом в землю, ему явно было стыдно. — Ну, спасибо тебе, приятель.
— Извини. Кабы знать, что это был Гэлли... Я б никогда... клянусь!
Неожиданно для себя самого, Томас расхохотался. А ведь ещё час тому назад не верилось, что он когда-либо услышит звук собственного смеха.
Чак посмотрел на Томаса пристальнее и медленно расплылся в невольной улыбке:
— Ты чего?
Томас только головой потряс.
