Тереза на мгновение задумалась, рассеянно глядя куда-то вдаль. Потом вновь взглянула на свою руку.
— Я не помню, почему написала это, — сказала она, и, послюнив большой палец, принялась стирать буквы. — Но здесь наверняка кроется что-то важное. Напомни, если я забуду.
Эти три слова беспрестанно кружили в сознании Томаса.
— Когда ты это написала?
— Когда проснулась. На моей тумбочке лежали блокнот и ручка. В суматохе никто не заметил, как я написала что-то на руке.
Всё в этой девушке поражало Томаса: сначала то, что он чувствовал некую связь между нею и собой, потом мысленные разговоры, а теперь ещё и это!
— Ты такая странная, ну просто ни в какие ворота! Сама, наверно, знаешь?
— На себя посмотри! Прячешься тут, за кладбищем. Это, по-твоему, совершенно нормально? Или ты любишь жить в лесу?
Томас попытался сердито нахмуриться, но вместо этого смущённо заулыбался. Действительно, что за заскоки — прятаться от всех, да ещё где...
— Ага. Слушай, мне всегда казалось, что мы знакомы, а ты к тому же утверждаешь, что мы друзья. Ладно, приму на веру!
Теперь уже он протянул ей руку для рукопожатия. Тереза взяла её и надолго задержала в своей. Томас затрепетал.
— Всё, чего мне хочется — это снова попасть домой, — сказала она, наконец отпустив его руку. — Как и всем остальным.
Томас вернулся к действительности, и сердце его упало. Он вспомнил, как страшен стал их маленький мирок.
— Знаешь, здесь теперь очень жутко. Всё разваливается. Солнце исчезло, небо потеряло цвет и теперь просто серое, тусклое какое-то, и еженедельная посылка не пришла... Похоже, что так или иначе, а нам действительно приходит конец.
Но прежде чем Тереза успела ответить, из леса выбежал Ньют и остановился перед ними.
— Какого чё... — начал он и осёкся. Позади него показались Алби и несколько других приютелей. Ньют воззрился на девушку. — Как ты сюда попала? Медяк твердит, что ты только что была с ним, как глядь — тебя уже и след простыл!
Тереза встала, снова удивив Томаса, на этот раз — своим уверенным поведением.
— Думаю, он позабыл рассказать об одной мелочи — я двинула его по яйцам и выскочила в окно.
Томас чуть не расхохотался. А Ньют обернулся к стоящему рядом пареньку постарше — лицо у того стало малиновым.
— Поздравляю, Джефф, — торжественно провозгласил Ньют. — Ты теперь официально будешь считаться первым парнем в Приюте, которому надрала задницу девчонка.
Но Тереза за словом в карман не лезла:
— Будешь нести такую бурду — и тебе надеру.
