— Как бы не так! Я тоже хочу послушать.
— Ньют. — Пауза. — Уйди. Немедленно.
Томас почувствовал себя как рыба, вынутая из воды. Что Ньют подумает обо всём этом? И ещё страшнее: что собирался ему поведать Алби?
— Но... — попытался запротестовать Ньют.
— Вон! — срывающимся голосом завопил Алби, снова садясь на постели и подвигаясь, чтобы опереться на спинку кровати. — Пошёл вон!
На лице Ньюта, к изумлению Томаса, не было и намёка на гнев, оно выражало только боль и обиду. Через мгновение — долгое, напряжённое мгновение — Ньют вскочил с табурета, прошагал к двери и распахнул её. «Неужели он действительно уйдёт?» — подумал Томас.
— Не думай, что когда ты придёшь извиняться, я растаю и расцелую тебя в задницу, — сказал бывший Бегун и вылетел в коридор.
— Дверь закрой! — прокричал Алби. Ньют оскорбился окончательно, но повиновался и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Сердце Томаса понеслось вскачь: он остался наедине с парнем, характер которого оставлял желать лучшего ещё до того, как на него напал гривер. А теперь он вдобавок и через Превращение прошёл! Скорее бы уж он высказал то, что там у него наболело, и покончить со всем этим! Долгая пауза растянулась на несколько минут. Руки у Томаса начали дрожать от страха.
Наконец Алби прервал молчание.
— Я знаю, кто ты такой.
Томас не нашёлся, что ответить. Попытался было что-то промямлить, но выдавил лишь нечто невразумительное. Он был совершенно сбит с толку. И напуган.
— Я знаю, кто ты, — медленно повторил Алби. — Видел. Откуда мы здесь взялись, кто ты такой — всё видел. Знаю, кто эта девчонка. Я помню Вспышку.
«Вспышку?»
Томас заставил себя говорить.
— Я не понимаю, о чём ты. Что ты видел? Всё отдам за то, чтобы узнать, кто я такой!
— Ничего хорошего ты не узнаешь, — ответил Алби и впервые с тех пор, как ушёл Ньют, глянул на Томаса в упор. Его полные скорби глаза были похожи на две глубокие чёрные ямы. — Знаешь, это просто кошмар. Почему этим сволочам надо, чтобы мы помнили? Нет чтобы оставить нас в покое и дать нормально жить здесь, в Приюте!..
— Алби... — Как бы Томасу хотелось хоть одним глазком заглянуть в сознание вожака, узнать, что же он видел! — Что произошло при Превращении? К тебе вернулась память? Да говори же, не томи! Тебя невозможно понять!
— Ты... — начал Алби и внезапно схватился руками за собственное горло. Оттуда вырвались булькающие, придушенные звуки. Ноги парня задёргались, он перекатился на бок, потом на другой, заметался, забился — словом, вёл себя так, будто кто-то другой, не он сам, пытался его придушить. Язык вывалился изо рта, и Алби раз за разом с силой вонзал в него зубы.
