Миша Дедушка первый подал голос:
— Помните бабочку Брэдбери?.. — с замогильной ноткой.
Мы молчали, вспоминая незатейливый рассказ американского фантаста.
— Иисус Христос, знаете ли, не бабочка… Что же будет?..
Ирина небрежно ответила:
— Свято место пусто не останется. Будет другой, совершит то же самое.
Другой — он и есть другой. Непохожий явит миру сему, Ирина Михайловна. — Толя Зыбков, уютно угнездившись в креслице, жмурился в грозные брови Ирины.
Она снисходительно хмыкнула:
— Он, другой, будет иметь другой нос, другой цвет бороды, но не другие идеи.
— Оглянитесь на нас, Ирина Михайловна. — Толя Зыбков сладенько вежлив. — Вот здесь собрались четверо, учтите, единомышленников. Но я и Миша Дедушка не только же волосистостью подбородков отличаемся. И вы образом мышления на меня не похожи и Георгий Петрович на нас, грешных… Только четверо, а какие различия!
— Не стоит детишки, толочь воду в ступе, — дернула плечом Ирина.
— Завтра выяснится, кто вместо Христа.
— Может, никого! — с прежней замогильной ноткой возвестил Миша.
— Может, Христос действительно уникален и незаменим!
Я молчал, не вступал в гадания, но Толя Зыбков повернулся ко мне всем телом.
— Георгий Петрович, мы цареубийцы, освобождаем трон. Так позвольте задать законный вопрос: кого бы вы хотели возвести на него?
Я ответил уклончиво:
— Самого вероятного.
— Тогда кто же, по-вашему, наиболее вероятен?
— Я не оригинал. Почти все считают второй фигурой в христианстве Павла. Я тоже.
