Однажды в пятницу вечером у рабочих Глазго состоялся ежегодный праздник с обильным угощением, музыкой и танцами. Роберт Маккензи, не питавший никакого пристрастия к танцам, попросил разрешения помогать за стойкой и подавать еду и напитки. Все прошло очень хорошо, праздник продолжался и на следующий день, в субботу. А во вторник, около восьми часов утра, владельцу заводов, находившемуся в тот момент в своем доме в Кемден-Хилл в Лондоне, явился дух Роберта Маккензи, как стало ясно позднее. Сам инженер рассказывал об этом так: "Мне приснилось, что я сидел за столом и беседовал с каким-то незнакомым джентльменом. Вдруг появился Роберт Маккензи и направился прямо ко мне. Я был раздосадован тем, что он помешал нашей беседе, и довольно резко сказал ему, что занят. Роберт отошел, но было видно, что он чем-то крайне огорчен. Однако через несколько минут он вновь приблизился к нам, словно желал немедленно переговорить со мной о каком-то важном деле. Я еще более резко, чем в первый раз, упрекнул Роберта в отсутствии такта и в неумении себя вести. Между тем джентльмен, с которым я вел переговоры, откланялся, и Маккензи опять приблизился ко мне.
— Что все это значит, Роберт? — вскричал я, рассердившись не на шутку. — Почему Вы вели себя столь бесцеремонно? Неужели Вы не видели, что я занят?
— Да, сэр, видел, — ответил он, — но я должен немедленно поговорить с Вами. — О чем? К чему такая спешка? — Я хочу Вам сообщить, сэр, что меня обвиняют в преступлении, которого я не совершал. Для меня очень важно, чтобы Вы это знали и чтобы Вы простили меня, ибо я невиновен. Затем он повторил еще раз: — Я не делал того, в чем меня обвиняют. Но в чем вас обвиняют? — настаивал я. В ответ он опять повторил, что невиновен. — Но как я могу простить Вас, если Вы не хотите мне сказать, в чем вас обвиняют?
Мне никогда не забыть, сколь печально и с каким пафосом произнес он на шотландском диалекте слова: "Скоро вы обо всем узнаете".
Я повторил вопрос дважды, и он дважды произносил в ответ одно и то же самым напыщенным, самым выспренним тоном. Тут я проснулся, и после этого странного сна у меня осталось чувство какой-то смутной' тревоги. Я спрашивал себя, означает ли сей сон чтонибудь, когда в комнату поспешно вошла моя жена, чрезвычайно взволнованная, с распечатанным письмом в руке. Она с порога закричала:
— О, Джеймс! Какое ужасное несчастье случилось во время ежегодного праздника рабочих! Робер Маккензи покончил с собой!
