Ниже, милях в двадцати или двадцати пяти, были расположены Северные отмели. Широкое пространство мелкой воды и отметка на карте говорила, что по замерам 1907 года глубина здесь равна всего трем фатомам. Может быть, эту отмель он имел в виду? Но если это так, у нас не было ни единого шанса на успех. Ни одного, даже самого маленького шанса!
Во-первых, если он не смог определить точное расположение отмели через такой короткий промежуток времени после того, как Скорпионий риф исчез из его поля зрения, значит, его познания в навигации были настолько шатки, что на них совсем нельзя было положиться. Следовательно, у нас не может быть уверенности в том, в каком месте затонул самолет Макслея. Во-вторых, все это пространство является сплошной отмелью со своими собственными подводными мысами, заливами и перешейками. Бог знает, сколько здесь мест с "белой водой" можно отыскать во время отлива. Пытаться отыскать в этом районе затонувший самолет, пользуясь лишь имеющимися у нас данными, это абсурд!
Я торопливо повернул линейку на шестьдесят градусов и провел линию на норд-норд-вест от Скорпионьего рифа. Беркли утверждал, что она дала ему именно эти координаты. Я взглянул на карту и покачал головой: линия заканчивалась на отметке с глубиной 100 фатомов. Ничего похожего на отмель тут не было. К тому же если Макслей держал курс на побережье Флориды, он вообще не мог оказаться здесь…
Мысли лихорадочной толпой теснились в голове. Мы никогда не разыщем этот самолет. Для любого, кто имеет даже самое отдаленное представление о спасательных работах, бесполезность нашего предприятия очевидна. Вся эта затея была наивной и глупой до смешного, если не принимать во внимание того, что в нашем положении ничего смешного не было. Они подумают, что мы водим их за нос. Она уже однажды дала неверный курс… или Беркли действительно ослышался?
Приз составлял три четверти миллиона, а насилие и жестокость входили в их профессию. Я подумал об этом и ощутил, как холодок пробежал у меня по коже.
Я все еще стоял, уставившись на карту, когда меня осенила одна идея. Я взглянул на часы: прошло всего около двух часов после того, как мы миновали буй у створа фарватера. Приняв скорость судна в среднем за пять узлов, можно было подсчитать, что мы прошли не более десяти миль от этой точки. Я быстро определил наше местоположение на карте и со все возрастающим волнением отметил циркулем расстояние от этой точки до западного берега залива. Прикинув по масштабу, я убедился, что это расстояние составляет немногим более девяти миль.
