Снайпер | страница 25



– Э-э… Я попрошу вашего внимания.

Добблер мог этого и не говорить. Они просто не замечали его. Им было наплевать на него.

Как низко он пал… и как быстро! Некогда самый молодой студент факультета психиатрии Гарвардской высшей медицинской школы, а позднее единственный владелец одной из самых процветающих частных практик в пригороде Бостона – Кембридже, он работал не покладая рук и вел такой образ жизни, о котором мог только мечтать. Но в один прекрасный день, прямо на последнем приеме, когда он устал и нервы у него уже были на пределе, он позволил себе расслабиться. Он прикоснулся к женщине. Почему он это сделал? Он не знал. Еще за секунду до этого он даже и не думал об этом. И вот теперь он это сделал.

Он прикоснулся к ней, и, когда все кончилось, Добблер прочел в ее глазах желание вновь и вновь переживать случившееся. Выплеснувшаяся наружу сексуальная несдержанность ошеломила его. Он потерял осторожность и стал заниматься с ней любовью прямо в кабинете. Это было началом бесконтрольной сексуальной разнузданности, удовольствие от которой усиливалось к тому же большими дозами амфетамина. Он соблазнил девять пациенток, и одна из них в один прекрасный день пошла в полицию. Ему в вину вменялось изнасилование. Эта сука добивалась своего в течение шести тягостных, мрачных месяцев, пока в конце концов не добилась того, что его все-таки признали виновным, хотя и со смягчающими обстоятельствами. Благодаря судье-феминистке он оказался в отнюдь не нежных объятиях Расселла Айсендлуана. Итог был закономерен и, по сути, ужасен. Правосудие свершилось во всей своей полноте: Добблер изнасиловал в своем кабинете девять нервнобольных женщин, а в тюрьме его самого изнасиловал отвратительный громила, называвший его после этого своим “петухом”.

Теперь он был “петухом” Раймонда Шрека. Не в сексуальном плане, разумеется. Но даже Добблеру бросался в глаза черный юмор этой шутки: выйдя из тюрьмы и покончив на этом со своим позором, он решил найти себе сильного покровителя, чтобы таким образом обеспечить себе более спокойное существование. Он стал угождать и пресмыкаться перед человеком, у которого было такое же (но только в другой области) чувство власти и такая же манера безжалостного обращения с другими, как и у Расселла Айсендлуана. Он работал на человека, которого, как и Расселла, он безумно боялся, но который был нужен ему в этой жизни для защиты и уверенности в себе.

– Спуститесь на землю, доктор! – Это был голос ужасного Пайна.