Меня разбудили Маринка и начавший пробирать холод.
Маринка протопала через кухню, как стадо маленьких гиппопотамчиков, зачем-то начала с грохотом перебирать сложенные около печки дрова.
— О! Ты уже проснулась! — мрачно произнесла она. — А я как раз пришла. Очень кстати. Надо поговорить.
Какие-то секунды я соединяла реальность со своим сном, мне даже показалось, что где-то каркнула ворона. Или это кровать в комнате заскрипела?
Я потянулась, приходя в себя, глянула на Маринку. Глаза на меня не поднимает, гремит полешками. Специально разбудила. Накипело.
— Извини, — голос мой со сна был немного хрипловат, — с арканом неудачно получилось.
Девочка быстро глянула на меня и снова вернулась к дровам.
— Забыли, — ответила совсем по-взрослому.
— Ты испугалась?
Тело у меня ломило. Хотелось разобраться на запчасти и собраться по новой, но как-то удобней, что ли.
— Обрадовалась. — Поленья рассыпались вокруг нее. — Это так легко делается?
— Не очень. — Надо объяснить. В двух словах. Не пугая. — Аркан был не для тебя.
— А как от него защищаться? — Маринка даже не повернулась.
— Не нападать, — сказала быстро, не задумываясь. Зря. Не поймет.
Ноги затекли, я с трудом шевелилась, пережидая, когда утихомирятся разъяренные мурашки, взорвавшиеся в икрах.
— Я… — Маринка водила пальцем по полу — Макс сказал, что я могу уйти в любую минуту. И скоро уйду. Он мне больше ничего не даст.
— Марина, я никогда… — Девочка вскинула ладонь вверх. — Не надо ничего говорить! Вы уйдете, я тоже уйду.
Маринка вертелась передо мной и была сейчас похожа на котенка. Волосы у нее опять растрепались, так и хотелось посадить ее на колени, причесать, собрать всю ее непоседливость в хвост.
— Это скоро пройдет.
— Я не хочу, чтобы такое повторилось.
— Спасибо, что помогла мне сегодня, — прошептала я.
— Да ладно! — миролюбиво тряхнула гривой юная вампирша. — Ты тоже ничего.
В Маринке словно перекрыли кран с горечью и пустили веселье. Девочка живо оглянулась.
— А где Дима?
Не дожидаясь ответа, который я вряд ли могла дать, девочка помчалась в комнату и стала расталкивать уснувшего Дракона. Он сначала мычал, а потом накричал на нее и весь оставшийся вечер ни с кем не разговаривал. Особенно с Маринкой. Обиделся. По себе знаю, как тяжело обижаться на вампира, который не понимает твоих эмоций. Тем более зря это сделал Дракон. Маринка была не в том настроении, чтобы прощать своей игрушке проступок.
Вечер прошел в молчании. Без Маринкиной суеты дом наш как будто померк. К ночи пришел обещанный Максом мороз — столбик термометра упал до минус тридцати пяти. За стенами начало подвывать и подухивать, словно по снегу бродил старый леший, просящийся в дом погреться. Мы помочь ему ничем не могли, потому что сами мерзли. Из заткнутого подушкой окна поддувало, и мне начинало казаться, что лежу в сугробе.
