Так что святой Лаврентий у нас всегда с решеткой, Себастьян — со стрелами, а полковник Мастед[19] — с гаечным ключом. Теперь вам понятно?
Эбби, торопливо записывающая слова профессора, с улыбкой кивнула.
Барроу снова посмотрел в окно.
— Эбби, взгляните на часы. Нам пора в Национальную галерею. Вы бегите, а я еще кое-что полистаю.
— Хорошо, профессор. Большое вам спасибо!
Эбби вышла, закрыв за собой дверь. Барроу снова подошел к окну и осторожно выглянул на улицу.
«Черт», — выругался он про себя, вытирая отвислые щеки красной банданой, которую вынул из нагрудного кармана.
Потом взял пальто и вышел из кабинета, повернув в замке ключ.
У выхода из здания он остановился и бросил взгляд на стеклянную дверь. На другой стороне улицы стоял человек в костюме и черных очках. Просто стоял и ждал. «Наверное, хочет что-нибудь оценить. Чертовы американцы», — подумал профессор. Подчас он предпочитал забывать, что сам относится к их числу.
Барроу прошел мимо стеклянной двери и повернул в коридор, решив воспользоваться другим выходом в торце здания. Металлический створ захлопнулся за ним с резким звуком, заставившим его вздрогнуть.
«Наплевать», — подумал он, выходя на Стрэнд, залитую солнечным светом.
Человек в костюме, стоявший напротив главного входа, посмотрел на часы и бросил недоуменный взгляд на стеклянную дверь. Потом вынул мобильный телефон и стал набирать номер.
Барроу медленно шел по улице, слегка подволакивая ногу. Операция на бедре, проведенная два года назад, все еще давала о себе знать. Его обтекал поток туристов и служащих. Летнее солнце припекало спину, но профессор из принципа не снимал свой толстый пиджак в елочку. Надо же как-то противостоять той возмутительной манере одеваться, которую позволяет себе современная молодежь.
В витрине магазина его внимание привлек диск с записью музыки Верди. Посмотрев на стекло, он увидел уже знакомое отражение.
На противоположной стороне улицы стоял человек в костюме.
«Что ему нужно? — подумал Барроу. — Если он хочет поговорить со мной, то почему не подойдет?» Профессор свернул на Сент-Мартин-лейн, по-прежнему щадя свою ногу. У памятника Оскару Уайльду было еще многолюдней. Знаменитый писатель лежал в гробу, попыхивая трубкой.
«Должно быть, все они с поезда», — подумал Барроу, глядя на толпу, валившую со станции «Черринг-кросс», и украдкой посмотрел на стекло другой витрины. Человек в костюме по-прежнему преследовал его. Только теперь он был не один, и эта странная парочка явно направлялась в сторону профессора.
