Иногда Тояма поднимал голову и бросал взгляд на меняющуюся сцену. За окошком, в которое было вставлено звуконепроницаемое стекло, постепенно завершалась установка сценических декораций. Очень приятно наблюдать за процессом завершения создания единого произведения. Наконец воздастся за труд после долгого периода репетиций. Сейчас у актеров, участвующих в спектакле, особенной работы нет, они, должно быть, спокойно расслаблялись в гримерной.
* * *
После ужина из бэнто Тояма установил пленку с музыкой и пленку со звуковыми эффектами и закончил проверять порядок согласованности звука. Проблем никаких не было. Теперь оставалось только ждать начала генеральной репетиции. Когда она закончится, выслушав простые замечания, можно будет разойтись. Благодаря тому что театр закрывали в определенное время, репетиция не должна была затянуться до глубокой ночи. К последнему трамваю распустят с репетиции всех, кто находился в театре.
Тояма, внезапно почувствовав присутствие человека за спиной, оглянулся.
В щели за дверью стояла женщина. В звукооператорской почти нет света, и ее лица было не разобрать, Тояма встал и широко распахнул дверь.
— О, Садако, ты?
Тояма взял за руку отрешенно стоящую Садако Ямамуру, ввел ее в звукооператорскую и снова закрыл дверь. Дверь была очень толстой, чтобы обеспечить звуконепроницаемость.
Тояма ждал, что Садако скажет что-либо первой. Однако она молча смотрела на процесс подготовки сцены, стоя за спиной Тоямы. На сцену втаскивали мебель гостиной и как раз получали подробные указания от режиссера по ее расстановке.
— Мне страшно.
В ее словах сквозила неопытность новичка перед первым выходом на сцену. Для Садако, которая сразу после окончания школы в Идзуосиме приехала в Токио и поступила в театральную студию «Полет», время до ее первого спектакля оказалось коротким. Само собой, что она волнуется и переживает. Еще бы, среди восьмерых однокурсников в спектакль взяли только ее одну.
— Все будет в порядке, я с тобой. — Тояма хотел ободрить ее.
Однако Садако покачала головой:
— Нет, я не об этом.
Глаза Садако, наблюдавшие за сценой, незаметно переместились в сторону бобинного магнитофона, на котором продолжала крутиться пустая лента, которую он не снял после проверки.
Тояма остановил пленку и стал ее перематывать.
— На первом выступлении кто угодно переживает. — Тояма продолжал подбадривать.
Однако Садако неожиданно ответила невпопад:
— Слушай, на этой пленке записан голос женщины?
