Эноеши и Юшиджима не издавали ни звука, и только Минако то нервозно вскакивала, то снова садилась.
— Что случилось? — возмущенно спрашивала она визгливым голосом. — Почему мы стоим?
Юшиджима покопался в приводном механизме; он попытался дать задний ход, но яхта отказывалась повиноваться.
— Может, вам попытаться перейти на левый борт?
Минако и Эноеши перешли на левый борт судна Яхта чуть накренилась влево. Юшиджима снова попытался сняться с места, но тщетно. Он уже пробовал двигаться вперед и назад с грузом на правом борту и наоборот, но яхта не шевелилась, будто пустила здесь корни.
Юшиджима выключил мотор. Минако порывалась что-то сказать, но он подал ей знак, чтобы она помолчала.
— Постой-ка, а?
Сказав это, он погрузился в размышления. Пытаясь извлечь из своего небольшого опыта ответ на вопрос — как можно сдвинуть с места почему-то вышедшую из строя яхту? Эноеши мечтал попасть на берег и избавиться от этой четы, но он правильно понял ситуацию и не собирался набрасываться на Юшиджиму. А тот был не просто озабочен — его охватила глубочайшая тревога. Уж с чем он до сих пор не имел дела, так это с судовыми конструкциями.
— Хорошо, — сказал самому себе Юшиджима и встал. Он понял, каким должен быть следующий шаг. — Давайте разбираться.
Юшиджима достал якорь, закрепленный на канате. Он начал медленно опускать его в воду. Когда он погрузился метров на десять, Юшиджима остановился и на несколько секунд замер. Потом он глубоко вздохнул и начал вытаскивать якорь. Проблем с глубиной не было. Яхта остановилась не потому, что ее киль зарылся в мель. Теперь это было доподлинно известно.
— Колдовство какое-то, что ли? — воскликнул Эноеши. Больше и сказать нечего было о такой ситуации. Чувство, переживаемое сейчас, когда яхта так неожиданно остановилась, было таким необъяснимым — этого никогда не испытаешь на суше.
Положив якорь и канат обратно, Юшиджима уселся на палубу. Он явно не расположен был говорить. Минако зашла в рубку и включила освещение. В свете, льющемся из рубки, матовая стенка салона сверкала, будто была покрашена люминесцентной краской.
Чувство растерянности, которое испытывал Эноеши, было, вероятно, лишь слабым подобием того, что ощущал Юшиджима. Эноеши, в конце концов, был на этой яхте лишь гостем, он не управлял ей и потому не нес никакой ответственности за случившееся. Другое дело, если бы они застряли в открытом море, вдалеке от обитаемой земли. А сейчас они находились всего в ста метрах или около того к югу от площадки для гольфа в парке Вакаса, чьи огни были ясно видны. На севере и на западе земля тоже не так далеко. Береговая линия ясно видна отсюда — можно разглядеть цепь огней и услышать тихую скороговорку автомобилей на вечерних шоссе.
