Филипп все больше воодушевлялся, словно выводы отца были плодом его собственных длительных изысканий.
— «В поте лица добывайте хлеб свой», — продолжил он, цитируя библейский текст. — Таков был приговор.
— Или же «возделывайте землю». Это и есть неолит, когда человек становится пастухом и землепашцем, обретает понятие собственности, начинает ковать металлы, чтобы делать сельскохозяйственные орудия, но также и оружие. Особенно оружие.
Падре Бони поднял брови.
— Мне кажется, это упрощенная теория, все сказанное достаточно очевидно. Древние поэты языческого мира выразили это в мифах о золотом веке и веке железном.
— Вы так считаете? Тогда скажите, могло ли человечество избежать этой эволюции, уклониться от понятия о Добре и Зле? Или эволюция была неотвратима, обусловлена последовательностью случайных событий, таких как изменение климата и окружающей среды, а также в конечном счете результатом генетического наследия человека? Но если это так, то в чем же состоит первородный грех? В чем повинен человеческий род, вынужденный терпеть ужасы насилия, сознание неотвратимости упадка и смерти?
— Автор Книги Бытия всего лишь пытался объяснить тайну присутствия в мире зла. Это аллегорический рассказ, который нельзя воспринимать буквально.
Филипп иронически улыбнулся:
— Пару веков назад подобное утверждение привело бы вас на костер. Вы удивляете меня, падре Бони. Кроме того, — добавил он, — если эволюция — это результат не случайности, а Божественного Провидения, определившего правила существования Вселенной и развития любой формы жизни, тогда проблема оказывается еще более заковыристой…
— Вы слишком забегаете вперед, Гаррет, — перебил его падре Бони. — Прежде всего дарвиновская теория эволюции не всеми принята и не доказана, в частности, в отношении человеческого рода. И даже теории расширения Вселенной еще не доказаны. Разум Господа — бездонный лабиринт, Гаррет, и наша самонадеянность смешна, — добавил священник. — Но скажите, что такого ваш отец надеялся отыскать в пустыне, чтобы обосновать свои, простите, весьма сомнительные теории?
— Не знаю. Клянусь вам, не знаю. Но возможно, тот документ, который обнаружил мой отец… Может, именно эта находка привела его сначала в Рим, а потом на безбрежные просторы пустыни. Теперь вы понимаете, что только падре Антонелли способен ответить мне на мой вопрос?
Падре Бони кивнул:
— Я постараюсь помочь вам, Гаррет, устрою вашу встречу с падре Антонелли, но при одном условии: узнав что-нибудь о двуязычном тексте, который ваш отец обнаружил в пустыне, вы расскажете это мне.
