Мне правда было плохо. Очень. Потом, конечно же, я начала думать о своей жизни и о том, что делаю, и пришла к выводу, что жизнь проходит мимо. Ты же знаешь, я всегда брожу в ожидании нечаянного чуда, вместо того, чтобы бежать за ним самой...
- Глупо.
Она кивнула.
- И я так думаю.
- Почему ты просто не зашла сама, если он тебе был так нужен?
- Это похоже на ночной кошмар. Мне он снился сотни раз. Снилось, что я закончила коледж и должна сдавать выпускной экзамен. Чаще всего это французский. Иногда - математика. Но я не могу на него попасть, потому что не нахожу аудитории. А сейчас я не могла пойти на экзамен, потому что не была готова. Да примерно так и есть. Я уже год в Колумбийском университете, и ни черта ни сделала. Даже вступления к диссертации не написала.
- Когда твоя мама узнает, она перестанет посылать тебе деньги, хмыкнул Скотт.
Патрисия покачала головой.
- Нет. Мы с мамой друг друга понимаем.
Скотт пожал плечами.
- Это было кошмарное утро, Скотт. Ты даже не понимаешь, насколько кошмарное. Все как в том кошмаре. Как будто я в центре многотысячной толпы, где каждый занимался своим любимым делом, и вот я... и я не знаю, куда себя деть. Тебе приходилось бывать на вокзале или в аэропорту, где каждый куда-то мчится и знает, куда, и тебе тоже надо куда-то бежать, но вот куда? Вот как оно было.
- Ну так почему ты не забыла про все это и не пришла сюда?
- Я так и сделала. Приняла дексамил, который одолжила у Брайана, и села в метро.
Скотт соскользнул с матраса и подошел к столу, где на горелке кипела вода. Он открыл бутылочку и вытряхнул две капсулы обитрола.
- Вот, отнеси это Брайану, чтобы этот скупой ублюдок не явился за ними сюда. Я приготовлю тебе чай.
Она так и сделала - сбегала на четвертый этаж и оставила там капсулы. Брайана не было. Когда она вернулась, Скотт как раз заваривал для неё пакетик. Остаток воды он некоторое время переливал взад-вперед, чтобы та остыла. Потом распечатал шприц и приготовился что-нибудь себе вколоть.
Патрисия остановилась на пороге как вкопанная.
- Что это? - спросила она.
Она прислонилась к притолоке, майка задралась, и она вздрогнула, когда холодная дверная ручка коснулась обнаженной ягодицы. На мгновение это её отвлекло, но лишь на мгновение.
- Что там у тебя, Скотт? - не отставала она.
- Только немного взбодрюсь, - ответил он. - Будешь, а?
Она покачала головой.
- Не буду я колоться. Сам знаешь, огромная разница - что-нибудь проглотить или вколоть. Ты это знаешь.
