Мигель выиграл.
Я стал таким, каким он хотел меня видеть.
Я отобрал у Штуга свои сапоги. Интересно, считается ли мародерством, если ты снимаешь с трупа свои собственные вещи?
Карин нашла на одном мертвом гоблине свои брюки. Поскольку гоблин был значительно ниже моей телохранительницы, он отрезал лишние сантиметры ткани, и теперь штаны выглядели, как шорты.
Я своих так и не нашел, ни в виде брюк, ни в виду шортов. Ни даже в виде лохмотьев. Очевидно, кто-то из этих мелких мерзавцев успел в них убежать. Рубашка оказалась изрезана в клочья, а остатки куртки спалил мой собственный файерболл.
Карин повезло больше — она свою куртку вернула. Правда, так и не смогла отыскать свой второй меч. Лучший трофейный клинок, по ее уверению, не шел ни в какое сравнение с ее собственным оружием.
Просто здорово. Карин была полуодета, на мне же, помимо трусов, красовались только сапоги.
Я подумал, не замотаться ли мне в принадлежавшее гоблинам тряпье, но отказался от этой идеи. Гоблины не моются, и кто знает, сколько их поколений ходили в этих истлевших лохмотьях до меня?
После коротких поисков Карин обнаружила свою сумку.
Она была нетронута. Похоже, ее даже не пытались открыть.
— Странно, — заметила Карин. — После того, как с нас содрали всю одежду, я думала, они разорвут сумку на части.
— Э… Полагаю, они не были уверены, чья именно эта сумка, — сказал я. — Несмотря на то, что несли ее вы, она могла оказаться сумкой чародея. Гоблины не настолько сумасшедшие, чтобы копаться в вещах волшебника. Очевидно, даже их шаману не достало храбрости туда влезть.
— Может быть, — сказала Карин.
— Мне неудобно спрашивать, но нет ли у вас там какой-нибудь запасной одежды, которая бы мне подошла? — поинтересовался я. — А то у меня такое чувство, что я голый.
— Потому что ты и есть голый, красавчик, — сказала Карин, возвращаясь к своему нормальному стилю общения. — Кстати, прикольные трусы.
— Сам шил, — похвастался я. — Так что насчет одежды?
— Запасные брюки мы использовали во время спуска, — сказала Карин. — Есть только рубашка, но я собиралась надеть ее сама.
— У вас есть куртка, — указал я.
— Некоторые носят еще и рубашки, — сказала Карин. — Так принято в цивилизованных местах, знаешь ли.
— У меня вообще ничего нет, — напомнил я.
— Ты и так неплохо смотришься, красавчик, — сказала Карин.
Ага, просто классно смотрюсь, учитывая, что весь измазан в крови. Она уже засохла и образовала на моей коже корку, которая при каждом движении шуршала и чешуйками слетала на пол.
