Только бы Карин не наделала каких-нибудь глупостей.
Ближе к вечеру арбалеты начали дрожать в уставших руках воительниц, и им прислали замену. Новенькие арбалетчицы были такие же, как первые, носящие мужские доспехи, очень серьезные и неулыбчивые.
Я заметил, что у горожанок вообще не очень хорошо с чувством юмора.
В полночь их сменили опять.
Я сидел на скамье, привалившись спиной холодной каменной стене, закрыв глаза и набираясь магической энергии. Присутствие стражниц меня уже не отвлекало, я успел к ним привыкнуть. Из медитации меня вывела пощечина.
Довольно сильная, особенно если учесть, что я постарался максимально расслабить свои мышцы. Голова дернулась от удара, а кольцо на руке женщины содрало кожу с моей щеки, и я почувствовал бегущую по щеке струйку крови.
Отвесившая мне пощечину дамочка оказалась одета в обтягивающие кожаные штаны, сапоги на высоких и тонких, как шпильки, каблуках, и короткую кожаную куртку. У нее было бледное аристократическое лицо, а волосы ниспадали до середины спины.
— Я — Владычица Виктория, — представилась она. Очень любезно, если учесть, каким способом она со мной поздоровалась.
— Одна из пяти, как я понимаю, — заметил я.
— Ты находишься в подвале моего дома.
— Заметьте, я сам вас ни о чем не спрашивал, — сказал я.
— Ты не похож на убийцу драконов.
— Вам ли не знать, как обманчива внешность.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно нахмурилась она.
— Вам виднее.
— Ты смел, если учесть, какая участь ждет тебя на рассвете.
Я пожал плечами.
— Жаль, что у нас с тобой так мало времени, — сказала Виктория. — Я обожаю дрессировать животных. Особенно таких, как ты. Глупых. Наглых. Самоуверенных, — вдруг она села мне на колени и обвила руками шею, приблизив свои губы к моему лицу. — Если бы я с тобой поработала, через три дня ты уже валялся бы у меня в ногах, целовал мои пятки и умолял бы отдать тебе какой-нибудь приказ.
— Благодарю вас за предложение, но я не собираюсь вступать в брак так скоро, — сказал я.
— О, я бы быстро отучила тебя так шутить, — сказала она, впиваясь ногтями в кожу на моем затылке. — Хотя я бы и оставила тебе язык, чтобы ты мог вылизывать мою обувь. Ты спал бы на коврике у моей двери, и питался бы объедками с моего стола, как собака.
— Если честно, меня не слишком интересуют ваши больные фантазии, — сказал я. — По-моему, у вас тут нет недостатка в людях, которые уже делают все, о чем вы мечтаете.
Вот значит, как они тут обращаются с мужчинами? Нет, нам с Карин точно не следовало идти в этот город.
