— Можете не объяснять дальше, — прервал его Высоконьский. — Она советская гражданка? — спросил он более мягким тоном. Затем подошел к Радвану и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Прошу подумать, пан поручник, это не речка, которую можно переплыть и в которой можно утонуть, мы не делаем ничего такого, что противоречило бы офицерской чести…
Без стука вошел секретарь посольства Арлет, который был явно чем-то озабочен. Радван встал.
— Да, — сказал Высоконьский, — поговорим об этом в следующий раз, возможно, завтра.
Уже закрывая дверь, Стефан услышал:
— Это ужасно… советская контрразведка…
На следующий день вечером Радван узнал обо всем от Евы, для которой не существовало секретов. Он подозревал даже, что, если Кот проводил в своем кабинете секретную беседу, пани Ева уже на следующий день знала, о чем шла речь. Она дружила с секретаршей шефа, с Данецким… С кем, впрочем, она только не дружила! К ней обращались на «ты», пили с ней водку, но Радван, частенько наведываясь к ней, знал, что она была одинока, что никто не занял в ее сердце места летчика с фотографии. Чаще всего он заставал у нее Данецкого, но Ева бесцеремонно выставляла пана старосту, когда хотела поговорить со Стефаном. Так было и в тот вечер. Когда Данецкий ушел, она приготовила ужин и переоделась по-домашнему.
— Ты не против, если я буду в домашнем халате? Сегодня приготовила блинчики, настоящие, с творогом, в этом деле я специалист, такие блинчики готовила только мужу.
Она появилась в длинном тонком домашнем халате и села рядом со Стефаном, но он думал только об Ане и самому себе казался смешным, когда уплетал за обе щеки блинчики, стараясь не глядеть на Еву.
— Послушай, — сказала она, держа чашку с чаем, — можешь хоть иногда взглянуть на меня, хочу с тобой серьезно поговорить. Обстановка здесь все больше накаляется. Высоконьскому, и не только ему, нужна будет жертва… Вчера НКВД арестовал некоего Пинского. — Она внимательно посмотрела на него. — Ты знаешь этого человека?
Он не отпирался. Еву, впрочем, как и Аню, трудно было обмануть.
— Где ты с ним познакомился? — наступала она.
— Я с ним не знаком. Просто на улице… — И он рассказал про тот случай.
— Против него достаточно улик, в связи с чем у посольства большие неприятности. Этот случай дойдет, по всей вероятности, до Лондона и Сикорского. Я лично подозреваю… — неожиданно взглянула она на Радвана и заколебалась, — подозреваю, — повторила она, — что наши сотрудники атташата, ведущие разведывательную работу, не являются профессионалами в этой области. Кот страшно разозлится, и не только он. А какую роль сыграл при этом Пивский… теперь мы уже не узнаем.
