Андрей присел на скамейку, сняв фуражку, положил ее рядом.
В селе было тихо. Изредка гремело ведро, падая в колодец, слышался где-то на дальнем конце стук топора. Сильно пахло горьким дымом - на огородах и во дворах сжигали ботву и палые листья.
Во дворе у председателя во всю мочь заорал запоздалый петух. Он был большой охотник до соседских кур и потому, видно, утомленный дневными похождениями, бессовестно просыпал свою утреннюю смену. Когда он, спохватившись, горланил на все село, ему злобно, коротко, будто взлаивали молодые псы, отвечали обманутые, оскорбленные соперники.
Андрей встал, и тотчас, будто ждала этого, выскочила из-за магазина тетя Маруся, побежала навстречу: слезы, сбившийся платок, на одной ноге резиновый сапожок, на другой - туфля. Не добежав, закричала:
- Андрейка, беги скорей ко мне - Вовик опять в поход собрался! Я его пока в сарае заперла, окаянного, да боюсь, как бы подкоп не сделал!
- Что-то вы повадились запирать? - сказал Андрей, шагая к Марусиному дому. - Куда теперь собрался? В прошлый раз в Чили, с фашистами бороться?
- Не говори, но, видать по всему, далеко - даже валенки захватил и старый примус.
- А отец-то ваш где?
Маруся приостановилась, прижала руку к сердцу:
- Ой, погоди, совсем в груди зашлось... Да с отцом вишь, как совпало - уехал с инженером машину получать, уж третий день нету. Ты приструни его построже, Андрей, постращай - не век же мне его караулить!
Что и говорить - трудно было Андрею работать. И возраст еще несолидный, и опыта совсем нет, и с людьми еще по-разному ладить не научился, а главное: чуть не все село - родня, друзья, все с детства его знают. И считают - раз свой, так уж должен иногда и поблажку сделать, в положение войти. А он не входит. Кое-кто, кого прижать пришлось, уж и не здоровается, отворачивается при встрече, никак не поймет, что не для себя старается, не для авторитета. Но когда вот так, про все позабыв, за помощью к нему, за советом или защитой бегут - сердце радуется и уверенность растет, что нет для него на свете лучшей работы, нужнее дела.
Маруся откинула от дверцы сарая полешко и распахнула ее. Вовка, одетый в школьную форму и поверх нее - в подпоясанный ватник, в лыжной шапочке, смирно, но с упрямством во всей фигурке сидел на рюкзаке, решительно смотрел на них.
- Ну пойдем, - сказал Андрей по-дружески. - Я тебя до шоссе провожу, попутку тебе остановлю.
Маруся в голос заревела. Андрей обернулся, подмигнул - Марусю как выключили.
